Павел Муратов
Итак, снова возвращаюсь к Неаполю и его жителям. Я уже писала о том, что это особые люди. В них всего много, даже с избытком: веселья, жизнелюбия, чувства собственного достоинства, уверенности в себе и особенно – независимости. Впрочем, это неудивительно. Неаполь довольно длительный период времени был отдельным королевством, а такое не проходит бесследно. И с собственной идентификацией у неаполитанцев все в порядке. Кстати, может кто-то не знает, но Италия, как государство, которое мы сейчас видим на карте Европы, одно из самых молодых не только на нашем континенте, но и в мире, поскольку образовано в семидесятых годах XIX века. До этого периода на Аппенинском полуострове соседствовали (периодически дружили и воевали) многочисленные независимые государства и территории, подконтрольные другим европейским странам. Поэтому итальянцами жителей современной Италии называют только иностранцы. Сами же жители «сапожка» никогда так о себе не скажут. Они назовут или название провинции или города, уроженцем которого являются. То есть население современной Италии с точки зрения ее жителей, составляют не итальянцы, а венецианцы, генуэзцы, сицилийцы, тосканцы…. Не смогу всех перечислять. Ну и, конечно же, неаполитанцы.
Находясь в Неаполе, надо обязательно найти время и неспешно побродить по городу. По красивейшей набережной, площадям, улицам и улочкам, рассматривая, все, что попадается на пути и потом ляжет в основу будущих воспоминаний. Настоящий путешественник, отдающий этому занятию свободное время и свое сердце, должен уметь созерцать и получать удовольствие от увиденного. Прекрасное сибаритское занятие, доложу я вам – созерцать... А спешить в Неаполе нужно лишь переходя дорогу. Правила дорожного движения здесь не в чести. Неаполь расположен на холмах, склоны которых спускаются к одноименному заливу, здесь много чудесных панорам, которые заслуживают того, чтобы вы время от времени останавливались и впитывали в себя средиземноморские красоты, озираясь то на раскинувшийся за спиной город, то устремляя взгляд на море, в котором даже в знойной дымке можно разглядеть близлежащие острова. Как и многие другие города, Неаполь я впервые увидела по телевизору. Он был фоном к кинофильму «Брак по-итальянски». Вряд ли в моей возрастной категории можно найти человека, который не видел бы этого фильма. А фильм-то потрясающий! К нему применимы все превосходные степени. Я его обожаю, время от времени пересматриваю и всегда поражаюсь мастерству, с которым рассказана трогательная, пронзительная и вместе с тем яркая и жизнеутверждающая история отношений мужчины и женщины. И это не просто история, а история неаполитанская. На мой взгляд, главная заслуга в этом Софи Лорен, хотя и Марчелло Мастрояни хорош просто до безобразия. На свете много прекрасных актеров и актрис, но далеко не всех можно назвать культовыми, а Софи Лорен – можно. Даже не знаю, какими словами выразить свое отношение к женщине, у ног которой лежал весь мир, которую обожали и боготворили миллионы. Думаю, только немногие актрисы могут позволить себе то, что может позволить себе сейчас Софи Лорен – стареть с достоинством, оставаясь самой собой не только внутренне, но и внешне, не обращаясь к возможностям пластической хирургии. Задел всеобщей любви к ней такой большой, что такая роскошь – выглядеть сообразно своему возрасту, не хватаясь за иллюзии искусственного продления молодости, ей доступна. Она может себе это позволить.
На мой взгляд, суть актерской профессии в умении перевоплощаться. Настоящий актер или актриса могут сыграть кого угодно, хоть ангела, хоть демона. Но я думаю, что есть роли, играя которые актер может выплеснуть на экран самого себя, свои собственные качества, как человека и личности, и даже находясь в придуманном сюжете, может быть самим собой. Мне кажется, что Филумене Мартурано, которую сыграла Софи Лорен в «Браке по-итальянски» присущи все те качества, которые есть в актрисе, иначе не получилось бы так, как получилось. Софи Лорен, хотя и родилась в Риме, выросла в пригороде Неаполя и не раз говорила, что считает себя неаполитанкой, и по ней и ее Филумене я сужу о неаполитанках в целом. В моем представлении это гордые, сильные, властные и при этом нежные и преданные женщины... В старом городе, совсем недалеко от кафедрального собора находится маленькая площадь, на которой расположен дом, где по сюжету фильма жил главный герой - дон Доменико. Этот дом я узнала мгновенно, и поначалу с трудом верилось, что я его вижу, ведь в это время я ощутила себя «по ту сторону» не документального фильма или выпуска телепередачи «Вокруг света», а внутри фильма художественного, причем, гениального. Дом ничуть не изменился, совсем такой, как в кино - с теми же простыми серыми жалюзи, ставнями, стенами, выкрашенными в красно-бордовый цвет, перед домом все так же журчит фонтан и очень тихо, хотя найти в Неаполе тихий уголок совсем не просто.
Прогуливаясь по городу, наблюдательный путешественник отметит множество характерных особенностей Неаполя, ему одному присущих. Если, конечно, город понравится путешественнику. А город нравится не всем. У меня очень широкий круг общения, многие друзья и знакомые активно перемещаются по миру, я знаю обо всех их впечатлениях. И ни разу я не слышала, чтобы кому-то не понравился, например, Лондон, или Барселона или Лозанна. Рассказы о них самые восторженные. А вот нелестные отзывы о Неаполе приходилось слышать и не раз. Почему так? Почему Неаполь одним людям сразу «ложится» на душу, а других не трогает, не зовет вернуться? Причем, людям, которые единодушно при этом влюблены в Лондон, Париж или Брюссель? Не знаю, но очень хотелось бы, чтобы мне кто-нибудь это объяснил. Я думаю, может, потому, что в Неаполе не любят ничего выставлять напоказ туристам, а живут в нем так, как живется, без лоска, не скрывая, что есть здесь и проблемы, не позволяющие содержать город в постоянно «напомаженном» состоянии? А может, потому, что Неаполь очень контрастный сам по себе и впечатления вызывает такие же? Одним бросаются в глаза его архитектурные сокровища, прекрасные скульптуры, которые встретишь на каждом шагу, синь Неаполитанского залива, а другим – облупленная штукатурка бедных домов в районе порта, темные дворы с развешенными для просушки гроздьями белья, шум и толчея на улицах…
Я тоже все это видела, но Неаполь все равно мне понравился. Он далек от идеала в плане чистоты, умиротворения, комфорта. Но такая уж у него карма. Повторюсь: здесь всего слишком много, темперамента в том числе - и у города, и у людей, которые в нем живут. Думаю, все дело в истории, богатой и такой концентрированной, что, кажется, время не способно вместить и упорядочить все события, которые происходили на этой земле. И Неаполь весь кипит, шумит, бурлит и будет кипеть, шуметь и бурлить. Кстати, сохнущее белье на балконах придает неповторимый колорит городу и ничуть не портит его облика. Наоборот, делает его простым и домашним.
Я уже писала о том, что в Неаполе огромное количество достопримечательностей, которые можно и нужно осмотреть. Но в один приезд сделать это невозможно. Один археологический музей чего стоит. И если вы не знакомы с историей Неаполя, то даже при наличии хорошего гида и прекрасной памяти, удержать в ней все интересные сведения не получится. Так что без определенного дозирования информации и объектов для осмотра не обойтись, поскольку нельзя объять необъятное. А если вам еще начнут рассказывать об исторических личностях, связанных с Неаполем, то в голове очень скоро заварится такая каша из имен, дат и событий, что заворот мозгов вам обеспечен. Поэтому в первый приезд в Неаполь не нужно себя перекармливать. Это правило применимо ко всем значимым туристическим местам, хотя иногда жажда ко всему новому затмевает здравый смысл. Но все-таки надо постараться и включить его, иначе произойдет перенасыщение впечатлениями. Еще до приезда в Неаполь я выделила для себя главное, на чем мне по пути в этот город захотелось сосредоточиться. В первую очередь я хотела увидеть Везувий и прикоснуться к чуду Святого Януария.
Везувий в Неаполе видно отовсюду. Его двуглавая вершина, разорванная мощным извержением, – визитная карточка города. Моя встреча с Везувием произошла рано утром, я увидела его с моря, с борта парома, на котором мы шли с Мальты. И в который раз я испытала чувство, которое можно выразить только такими словами: «Неужели я это вижу?». Я столько знаю о нем, так много читала, многократно видела по телевизору, и все равно кольнуло в сердце: «Я его все-таки вижу». Говоря о Везувии просто невозможно удержаться от размышлений о том, как полярно можно относиться к любому явлению, влияющему на ход истории. Я имею в виду ту самую медаль, у которой всегда две стороны. В 79 году нашей эры, похоронив под многометровым слоем пепла Помпеи, Геркуланум и Стабии, Везувий умертвил тысячи людей, стал для жителей этих городов божьей карой. Но время стерло их боль, ужас и отчаяние, которое так проникновенно изобразил Брюллов (и я уверена, что он попал в точку в смысле реалистичности событий) на своей картине «Последний день Помпеи». А для современных историков и археологов? Да извержение Везувия для них просто дар богов! Уже не одну сотню лет они копошатся в раскопках и время от времени наверняка теряют дар речи от восторга и удивления. Еще бы! Везувий сохранил для них древнеримские города в такой целости и сохранности, что теперь можно воочию увидеть, как они были обустроены. Археологи обычно получают от прошлого отдельные элементы, мелкие осколки истории, а если находят постройки, то в лучшем случае на уровне фундаментов. О многом часто приходится догадываться: как жили люди на той или иной территории, чем занимались, какой был их повседневный уклад. А тут все, как на ладони, – жилые дома, лавки, улицы, общественные здания, храмы, термы, все заполнено предметами быта и искусства, различными вещами, инструментами и различными приспособлениями для ремесел, которые были развиты необычайно для столь давней эпохи. И все в мелочах, с подробностями. По прекрасно сохранившимся мозаикам и фрескам можно судить о жизни людей древнеримской эпохи и их занятиям во всех проявлениях, благо, в империи любили изображать все подряд. До сих пор около четверти Помпей не раскопано, а значит, впереди археологов ждут новые открытия и восторженный визг. Представляю, как уверенное ожидание подхлестывает их профессиональный пыл. Короче, все в этом мире так неоднозначно. И что для одних – благо, для других – совсем наоборот.
И Везувий, конечно же, не просто вулкан и катастрофическое явление природы. Не побоюсь пышности фразы, но Везувий – не только убийца, он и кормилец. Кормильцем эту гору считают местные крестьяне, которые выращивают в этих местах овощи и фрукты просто в невообразимых количествах и разнообразии. Пепел, выброшенный Везувием, - прекрасное минеральное удобрение, поэтому на его склонах и поблизости не найти невозделанного участка земли, что очень радует глаз. Интересно, что существует фонд, задача которого переселить местных жителей со склонов вулкана, который продолжает представлять опасность для жизней нескольких миллионов человек. Причем, опасность эта постоянная и очень большая, поскольку, не смотря на развитие вулканологии, как науки, и оснащение вулканологических лабораторий по последнему слову техники, точное предсказание возможных извержений – дело весьма ненадежное. «Переселенческий» фонд пополняется средствами из разных источников, в том числе и государственных, но уезжать со склонов Везувия никто не хочет. Известна масса случаев, когда люди берут деньги на переселение, но всеми правдами и неправдами остаются в своих домах, считая, что место, которое подходило их предкам, подходит и для них. Внутренняя миграция вообще для Италии не характерна. Уж слишком глубоки корни, чтобы обрывать их. Только серьезная причина для переезда может склонить местных жителей к подобным переменам. Поэтому обычно люди в Италии живут там, где родились и выросли.
По склонам Везувия можно совершить прогулку, даже в кратер заглянуть. Она очень увлекательна и рождает в душе эмоции, которые сложно получить в каком-либо другом месте. Кратер вулкана – это, своего рода, глаз преисподней, причем, вполне реальной, без религиозного подтекста. Ведь жерло любого вулкана, и Везувия, в том числе напрямую сообщается с мантией земли, в которой клокочет магма. На Везувии особо чувствуешь свою ничтожность перед силами природы, которые покорить нельзя. Пока вулкан спит, но проснуться он может в любую минуту, и тогда уповать можно лишь на милость божью. Но у неаполитанцев чувство опасности давно притупилось, да и люди они набожные и свято верят, что если кто и сможет предупредить их об извержении Везувия, то вовсе не вулканологи, а Святой Януарий – небесный покровитель города. Неаполитанцы чтут этого святого так истово, как это могут делать только они. В день Святого Януария (19 сентября) Неаполь преображается. В этот день никто не работает, весь город буквально охвачен праздником. При этом возраст, род занятий, уровень образования и социальное положение тех или иных граждан не имеют никакого значения. Все объединены радостью ожидания чуда. При большом стечении людей из Кафедрального собора выносят запаянную ампулу со сгустком крови святого, которая разжижается и закипает в ответ на молитвы целых толп народа. Считается, что если сгусток разжижился, то Везувий спокоен, можно не волноваться и не ждать беды. И сгусток действительно разжижается и закипает каждый раз. Говорят, что в 1944 году кровь Святого Януария не закипела, и в тот год произошло одно из последних сильных извержений. Циничные ученые по особому разрешению католической церкви проводили исследования вещества в ампуле и существуют данные о том, что запаянное вещество ничего общего с кровью не имеет и разжижается то ли от дневного света, то ли от тепла, то ли от каких-то иных физических причин. Но есть и другое заключение: в запаянном сгустке таки обнаружены остатки гемоглобина. Но сколько бы и каких бы ни было научных изысканий, они вряд ли могут поколебать веру неаполитанцев в чудо святой крови. Да и зачем разрушать эту веру, если она пронесена через века и впитана в собственную кровь в детства? Вот все мы знаем, что радуга – это оптический эффект, а любовь (ученые доказывают это с пеной у рта) – химическая реакция с участием гормонов. Но разве мы думаем о радуге, как об объяснимом явлении природы, когда любуемся ею? И разве мы препарируем наши чувства, когда что-то или кого-то любим?
Лично я очень рада, что не все загадки природы разгаданы. И загадок этих полным полно. Так ученые никак не могут объяснить, как образуется северное сияние, хотя очень стараются. Существует завораживающая и довольно жуткая загадка Бермудского треугольника. А течения мирового океана? Все они нанесены на физические карты, но до сих пор современная наука точно не знает, почему и как они образуются. Вот возьмем Гольфстрим - теплую реку воды в океане воды, «берега» у которой тоже из воды. А ведь теплые воды практически не смешиваются с окружающими холодными водами, хотя это противоречит законам химии. Не поленилась и заглянула в Википедию, чтобы быть точной. Не буду приводить все цифры, достаточно одной – тепловая мощность этого течения сравнима с мощностью 1 000 000 АЭС. Ну разве не впечатляет? Как столько тепла вмещается в Мексиканский залив, от берегов которого начинается Гольфстрим? Какая сила выталкивает эту необъятную массу воды на расстояние нескольких тысяч километров, не позволяя ей остыть чуть ли не до полярного круга? Когда я думаю об этом, у меня всегда случается нехватка слов для выражения эмоций.
А Гольфстрим тем временем без устали согревает все Европу, благодаря ему на улицах Лондона, например, растут в открытом грунте фикусы и пальмы, нарциссы отцветают в марте, а газоны зелены в любое время года. Так что газоны – гордость Британии – его подарок. Но кто помнит об этом, погружая босые ноги в упругую прохладную зелень? А ведь в Канаде на широте Лондона начинается тундра. Страшно представить, какой катастрофой обернулось бы для Европы изменение течения Гольфстрима. В ней настала бы совсем другая жизнь, и, кстати, места для привычной жизни на этом остывшем континенте было бы с гулькин нос. Так что Армагеддон получился бы весьма конкретный. Но что-то я снова отвлеклась. Просто не выношу, когда пытаются найти объяснения всему на свете.
Продолжение следует.
