Долгая дорога в Испанию. Часть 2.

Очень хочется побыстрее добраться до Испании, в смысле, в своем рассказе, но после Италии на пути к Испании была южная Франция, прекрасная и еще не виданная мною, если не считать Ниццы и Канн. Впрочем, с ними тоже было очень приятно повидаться еще раз и убедиться, что они по-прежнему милы, очаровательны и гостеприимны. Канны, правда, находились в ожидании очередного кинофестиваля, город в авральном порядке приводился в порядок после сильного шторма с ураганом, к морю было не пройти, да и бульвар Круазет был не в том состоянии, чтобы по нему гулять. Но я нашла ему замену не хуже: взобралась на холм в крепость и с удовольствием полюбовалась на бухту, город, тем более, что погода не подвела и послеполуденное солнце так художественно подсветило Канны, что фотоаппарат работал на износ… В общем, красиво было очень. А Ницца мне в этот раз понравилась даже больше, чем 5 лет назад, когда я побывала в ней впервые. Она замечательно похорошела! В центре обустроены новые фонтаны и экзотические клумбы, вычищен, выкрашен и буквально вылизан старый город. Я вновь прошлась по уже хоженым местам и не жалею. Правда, в этот раз я нашла время и для новых впечатлений, посмотрев на Ниццу с самой высокой доступной мне точки – со смотровых площадок старой крепости. И тут мне повезло: и с солнечной прозрачной погодой, и с таким же настроением, которым почему-то никак не удается проникнуться дома, и с прекрасным весенним утром, и с видами, которые открылись на порт, город и набережную. Даже не припомню, когда мне было так хорошо, умиротворенно и благостно на душе, как в то недавнее майское утро… Я не «утренний» человек, люблю поспать и, к сожалению, просыпаю самую красивую и обнадеживающую часть дня, когда он еще не успел обрушиться на голову хлопотами и проблемами. Но в Ницце я захватила утро. Точнее, прекрасное утро захватило меня. Солнце уже поднялось, но воздух еще хранил ночную прохладу, и состоял из восхитительной смеси морской свежести и ароматов цветущей липы, акации и весенних цветов, море покачивалось легкими лазурными волнами, везде было тихо и безлюдно. В парке на крепостном холме мы с подругой услышали шум падающей воды и пошли на него. Я и не знала, что там есть фонтан. Он совсем незатейливый: просто со скалы широким шлейфом падает вода. Так что это даже не фонтан, а искусственный водопад. На скале у кромки падающей воды сидели толстые чайки и споласкивали свои крылья. Будто в море им воды мало. Я им позавидовала. Ну, вот какие у них заботы? Думаете, нельзя завидовать птицам? Еще как можно! У меня, во всяком случае, это получается. Вот сейчас, к примеру, я сижу за компьютером с мокрыми ногами, продрогшая от дождя, под который попала 2 часа назад, окна моего кабинета выходят на химчистку и заводские трубы, за окном слышно завывание дрели, и мне хочется взвыть вместе с ней, поскольку настроения этот вой не прибавляет. Хорошо, что у меня есть воспоминания, которыми я умею пользоваться. О Ницце, например.
А она прекрасна! Мы с подругой съездили во францисканский монастырь полюбоваться садиком, в котором царит образцовый порядок и невероятная флористическая красота, побродили по очень древней оливковой роще, заглянули в музей Матисса, увидели роскошный отель «Регина», в котором останавливалась королева Виктория, полюбовались на утопающие в зелени особняки и элегантные жилые кварталы… Везде есть на чем остановиться глазу и порадоваться тихой радостью, что все это видишь… Матисса я увидела с неожиданной стороны. Я не фанатичный его поклонник, но не могу не сказать пару слов. Когда смотришь на большинство его картин, то немного злишься на Матисса: кажется, что художник намеренно изображает их сюжеты в примитивной и невнятной манере. В то же время достаточно одного взгляда на графические женские портреты, которые, как мне показалось, написаны без отрыва карандаша от листа бумаги, и даже неискушенному человеку понятно, что их автор – огромный и заслужено признанный талант. Они такие простые, что проще некуда - минимум линий, а точнее, одна, но совершенная линия, которую художник превратил в лицо. Но какие прекрасные и одухотворенные живые лица! Так почему же другие картины так небрежно написаны? Здесь мне лучше умолкнуть, чтобы не взбесить почитателей Матисса. Заранее прошу у них прощения, я не критик, воспринимаю картины с одной точки зрения: красиво мне или некрасиво. Не все у Матисса мне красиво, но, будучи в Ницце, к Матиссу надо зайти обязательно, тем более что вход в музей бесплатный.
После Лазурного берега Франции путь в Испанию проходил через провинции Прованс, Лангедок и Аквитанию. Прованс мне запомнился, прежде всего, лавандовым запахом. Я его не очень люблю, тем более, в таком концентрированном количестве, как в Провансе. Думаю, что моль даже случайно в эту французскую провинцию не залетает. Наши туристы оптом скупали в придорожных магазинчиках подушечки с лавандой от этой самой моли, лавандовое мыло, свечи, еще бездну каких-то «лавандовых» сувениров, а я использовала любую возможность поозираться по сторонам, чтобы составить хотя бы беглое впечатление о Провансе, который мы довольно быстро проехали, останавливаясь лишь на автозаправках. Если Лазурный берег Франции невероятно яркий, то цвет Прованса очень приглушенный, если не считать сиреневых лавандовых полей и белых скал. Очень много сосен-пиний, которые в отличие от итальянских похожи не на зонтики, а на раскрывшиеся парашюты. Их просто невероятное количество. Темно-зеленые, немного хмурые пинии растут вдоль дорог пышными рощами, а там, где они теряют бдительность и отступают, пространство тут же захватывает розмарин, заросли которого похожи на пышно взбитые подушки. Он тоже темно-зеленый, немного тусклый, оттого-то в Провансе нет той зеленой яркости, как в других местах. Но где бы вы ни были в южной Франции, везде вас будут сопровождать виноградники. О них писать не буду - винограду надо посвящать стихи, а не прозу. И Лангедок, и Аквитания тоже чудо, как хороши. Те же виноградники вдоль дорог, море зелени, оставшиеся для меня безымянными крошечные городки и деревушки, бездонное синее небо, сливающееся с горизонтом, - от окна автобуса нельзя оторвать глаз. Везде благостно, тихо, уютно… Людей вообще нигде не видно. Либо они по ночам работают, что вряд ли, либо у них есть шапки-невидимки. Сколько я колесила по Европе, а массового выхода крестьян в поле увидеть не удалось ни разу.
Когда вдали показались заснеженные вершины Пиренеев, я поняла, что Испания уже близко. Пиренеи, наверное, самые «нераскученные» горы Европы. Нет у них своего продюсера. Впрочем, для любителей уединенного времяпрепровождения и слияния с природой это - подарок судьбы. Пиренеи довольно дикие, в них много уголков, полных зверья и птиц, они красивы неприметной, не бросающейся в глаза красотой. И, слава Богу, что множество троп в этих горах покорились только энтузиастам – толп разномастных туристов, разбрасывающих вокруг себя мусор, здесь нет. Даже глядя на эти горы издалека, легко представить себе, сколько наслаждения могут дать уединенные велосипедные прогулки в Пиренеях, перемежающиеся с отдыхом на бережках бесчисленных ручьев, когда лежишь в траве навзничь, смотришь прямо в небо, вдыхаешь аромат свежих луговых цветов, а в голове – ни одной проблемной мысли или заботы… Но… я не умею ездить на велосипеде, так что мне вряд ли удастся сделать подобные видения частью своей жизни. Но всем, для кого велосипед – не неустойчивое двухколесное чудовище, а добрый попутчик, в Пиренеи надо срочнейшим образом, пока там еще малолюдно. Жалеть об этом не придется.
В южной Франции мне удалось побывать в трех знаковых местах. Первые два – города Авиньон и Лурд. А третье - мост Пон-дю-Гар. Он стал неожиданным и непредвиденным сюрпризом для меня. Для тех, кто не знает, Пон-дю-Гар (мост через реку Гар и акведук) был построен римлянами 2000 лет назад. Он есть во всех учебниках истории, поскольку лучше других строений римской эпохи сохранился до наших дней. Я бы сказала, что это памятник мастерству древних инженеров и качеству их построек. Мурашки стадами бегут по спине, когда смотришь на это простое совершенство, понимаешь, сколько ему лет и видишь к тому же процарапанные в ярко-желтом камне имена древних строителей. Мне невероятно повезло, что я его увидела. Этого моста не было в нашем маршруте. Зато в нашей группе был турист Саша, который, заручившись поддержкой группы, упросил гида отклониться от маршрута (всего на 30 км) и заехать полюбоваться этим чудом. Я очень благодарна этому любознательному и неравнодушному человеку, который сделал возможным посещение этого места. Утро выдалось в тот день – загляденье! На небе ни облачка, небо синее, как ультрамарин, и на фоне этого неба – Пон-дю-Гар солнечного цвета, с безукоризненными ажурными арками, простой и величественный, как все римские строения... Сердце радовалось от предвкушения того, какие замечательные фотографии получатся. Объект для фотосъемки был изумительный. Ну, я и оторвалась. И так его снимала, и эдак, и издалека, и в деталях, уйти было невозможно. А пришлось. Время в автобусных путешествиях четко рассчитано, так что у нас было всего минут 20 на созерцание. Мало, но ведь было, а могло бы и не быть. Так что огромное спасибо Саше. И еще. Будь моя воля, я бы к мосту Пон-дю-Гар в качестве обязательной повинности возила отдельных отечественных строителей, которые никак не научатся качественно строить, и тыкала бы их носом в этот мост, как нашкодивших кошек, чтобы им стыдно стало за свою работу, которая не только 2000 лет не выдержит, но и после 20-ти лет превращается в безобразие.
Теперь об Авиньоне. Конечно, этот город много значит для знатоков истории. Для туристов-шопингистов и тех, кто ездит по миру просто «на посмотреть» все без разбора, он малопривлекателен. Так, всего лишь один из многих старинных городов, которых натыкано по Европе сотнями, будь-то Франция, Италия, Германия или Чехия. Массивные грубые здания, узкие мощеные улицы, островерхие соборы, прошлое, покрытое невыветривающейся пылью средневековья… По улицам таких городов жутковато гулять темным вечером, особенно если они плохо освещены, они обступают вас со всех сторон, пугают концентрированной тишиной. Но если вы любите историю, то вам сюда. Я историю не просто люблю. Даже не знаю, уместно ли слово «люблю» в данном случае. Для меня история – это опыт человечества, часто очень болезненный, оплаченный жизнями конкретных людей, даже если их имена не сохранились. А поскольку настоящее неразрывно связано с прошлым, история для меня – это очень важная составляющая не только моей жизни, но и жизни вообще. И не представляю, как можно быть к ней равнодушным. Но если говорить об истории, как о науке, то я вряд ли смогу быть ее агитатором. Слов не хватит. К тому же можно нарваться на фаната, к примеру, физики, который скажет, что история по сравнению с физикой – мура. И что тогда делать? Не драться же с ним. Впрочем, ладно, это я отвлеклась. И возвращаюсь к Авиньону.
Главной достопримечательностью этого города, безусловно, является папский дворец. В истории Ватикана был период, когда резиденция римских пап находилась не в Риме, а в Авиньоне. Не буду особо глубоко погружаться в тему, скажу лишь, что этот период, который пришелся на XIV век, называют Авиньонским пленением пап. На самом деле, папы чувствовали себя более чем неплохо, так что называть их пленниками было бы большим преувеличением. Деяния пап были разными, неоднозначными, и я долго рассматривала их портреты в пустынном дворце, пытаясь представить, что это были за люди. Не скажу, что это у меня получилось. Один из пап был очень симпатичный и довольно молодой. Портрет не был подписан, или я просто не увидела подписи, так что не знаю его имени. Но в любом случае на римского папу этот человек совсем не был похож. Его бы одеть в современный костюм, и он запросто сошел бы за современного прогрессивного политика демократического толка. Но среди авиньонских пап меня интересовал, конечно же, Климент V.
Наверное, сложно найти женщину, которая бы не читала знаменитую книжную серию «Проклятые короли» Мориса Дрюона. Сколько там историй, будоражащих воображение! Прекрасные дамы, благородные рыцари, придворные интриги, любовь, предательство, измена, коварство и т.д. и т.п. В юности я все эти книги проглотила, не жуя. Французских королей, начиная от Филиппа Красивого проклял последний великий магистр ордена тамплиеров Жак де Моле, когда его сжигали заживо на костре в Париже, на острове Сите. Сейчас на этом месте разбит очаровательный сквер, название которого переводится, как «пылкий любовник» и трудно представить трагедию, которая разыгралась здесь 700 лет назад, когда в огне пузырилась и лопалась человеческая кожа и трещали кости. Сейчас, благодаря Дэну Брауну о тамплиерах знают практически все, кто умеет читать, но к моему давнему увлечению рыцарскими орденами, он не имеет отношения. Меня давно интересует эта страница истории, в которой вопросов гораздо больше, чем ответов. Впрочем, не важно. Филиппу Красивому, которому не давали покоя власть и богатство тамплиеров, для расправы с ними была необходима официальная поддержка римского папы. Под натиском короля ее и дал как раз Климент V. Как и Филипп Красивый, этот папа скончался в тот же год, когда произошло сожжение великого магистра, буквально через месяц после казни. Когда я читала Мориса Дрюона, все эти люди были не более чем литературные персонажи. И только в Авиньоне, когда я бродила по огромному мрачному пустому дворцу, пришло осознание того, что они таки были такими же реальными, как я сейчас. Я видела трапезный зал, где Климент V ел, спальню, где он спал, огромное стрельчатое окно во двор, из которого он приветствовал и благословлял верующих. Когда я была в спальне папы римского, в нее откуда-то забрела кошка, которая мгновенно сделала это помещение обитаемым, как это умеют делать только кошки. В спальне все стены покрыты средневековыми фресками, которые еще ни разу не реставрировались, хотя возраст у них почтенный – лет 700. Эти фрески прекрасно передают дух давно ушедших времен, когда дворец был наполнен жизнью. Думаю, что если их реставрируют когда-нибудь, будет уже не то. В общем, история ожила, и это было непередаваемое чувство. Все призраки прошлого, как мне кажется, не покинули этот дворец, они там, надо лишь небольшое усилие, чтобы они вышли к вам из своего заточения, в которое их заключило время… В папском дворце много интересного. Это не Ватикан, конечно, авиньонский дворец, как я уже говорила, практически пустой, от былой роскоши не осталось и следа. Но это физическая, а не духовная пустота. Правда, туристам показывают всего 40% помещений, а что в оставшихся 60-ти можно лишь гадать. Я лично не знаю, кроме того, что во дворце хранится часть папского архива. Простым смертным туда не заглянуть, но я воображаю, какое это сокровище с сколько тайн, покрытых мраком, он хранит. Просмотрела вышенаписанные несколько строк и невольно улыбнулась. Фраза «Когда я была в спальне папы римского», если ее вырвать из контекста, смотрится смешно и диковато. С таким же успехом можно сказать «Когда я была на Луне».
Что еще поразительного довелось увидеть в папском дворце, так это копию договора (оригинал храниться в архиве и недоступен) о покупке Авиньона папой Климентом VI у й хозяйки этого города, графини Прованса Иоанны, которая по совместительству была еще и королевой Неаполя. Никогда прежде я не видела документа, предметом которого была бы покупка целого города. Что до самого договора, выполненного на огромном куске тончайшего пергамента, то это настоящее произведение искусства. Сказать, что он написан красивым почерком – кощунство. Нельзя назвать ЭТО просто почерком. Каждая буковка – красавица, а вместе они образуют причудливую вязь, на которую не налюбуешься. В остальном договор, как договор – скреплен подписями продавца и покупателя, печатями, все, как полагается. Мы и сейчас так делаем, так что ничего нового в этом смысле не придумано.
Кстати, только недавно я узнала, что в Авиньоне была похоронена Лаура – возлюбленная и муза Петрарки, умершая здесь во время великого чумного мора. Да-да, того самого Петрарки, он такой один. Они и познакомились в этом городе, так что у Авиньона есть и романтические страницы. Правда, церковь, где была гробница Лауры, давно разрушена. Старинных достопримечательностей в Авиньоне немало. Но я не буду их перечислять. Пусть останется что-то и недосказанное. Хотя в парк, разбитый неподалеку папского дворца, надо сходить. Со смотровых площадок открываются прекрасные виды на город, краснеющий черепичными крышами, реку Рону, в парке приятно посидеть и погреться на солнышке после холодного папского дворца. А в остальном… Если кто-то из прочитавших эти строчки попадет в Авиньон, пусть он откроет его для себя сам. В любом случае, город достоин посещения. В этом нет сомнений.
О Лурде напишу в другой раз. Устала сегодня. Слишком много воспоминаний пришлось перебрать в памяти.

Долгая дорога в Испанию. Часть 1.

Неделю назад я вернулась из Испании…
Написала эти шесть слов и сидела еще минут десять, уставившись в монитор и пребывая в растерянности. Все вышло совсем не так, как было задумано. Предполагалась индивидуальная поездка по центральной и южной Испании с многодневным посещением Севильи, Гранады, Кордовы, Мадрида и Барселоны.. Увы!!!! 3 месяца напряженной подготовки к путешествию: выбор индивидуального маршрута, чтение огромного количества статей в интернете и путеводителях, выбор и бронирование гостиниц, покупка билетов на самолет… Все накрылось бордовой шляпой, поскольку в мои планы вмешался исландский вулкан. Еще раз убедилась, что человек вместе со своим научно-техническим прогрессом – ничто перед силами природы. А что до вулканологии, то у нее только название красивое, а в остальном... Вот у животных предсказание извержений получается не в пример лучше, чем у людей, у них гарантия стопроцентная. Если бегут стадами, куда глаза глядят – жди беды.
Короче, в назначенное время вылететь не удалось, перенести вылет по многим причинам не удалось тоже, и передо мной встал нелегкий выбор: или разобидеться на стихию и остаться дома зализывать раны, жалея себя, или искать другие пути попадания в Испанию. Но вулкану мои страдания глубоко безразличны, так что упиваться горем было, мягко говоря, неконструктивно. И мы с подругой в последний момент присоединились к группе туристов, которая направлялась в Испанию в автобусный тур. В результате получилось совсем другое путешествие, которое я попробую описать. И не думаю, что это будет для меня просто. Уж слишком много разноплановых впечатлений.
Я увидела новую для меня страну, такой, какой она мне и не снилась. Не думала, что Испания такая! Совсем не похожа на Испанию, которой она мне представлялась: жаркой, страстной, шумной. Конечно, я не ожидала увидеть оживших Дон Кихота, Санчо Пансу и Кармен, толпу синьоров в пышных камзолах и стройных тонких матадоров, слоняющихся по улицам. И все же особые ожидания были. Вот как раз они и не оправдались. Зато я получила настолько неожиданные впечатления, что и сейчас мне трудно собраться с мыслями. И, положа руку на сердце, признаю, что если бы не вулкан, который сделал невозможным мое путешествие по самым знаковым историческим местам Испании, мне не удалось бы увидеть северную часть этой страны, которая еще не затоптана туристами, и где русская речь – диковинка. В общем, у любой медали две стороны, как ни крути. Проехать самостоятельно по Кантабрии, Астурии, Галисии и Стране Басков, заглядывая в самые укромные уголки этих провинций, – очень трудная задача, мне она точно была бы не по силам. Так что еще неизвестно, выиграла я или проиграла. И чем больше я думаю об этом, тем больше склоняюсь к мысли, что выиграла. А Андалусия с Севильей и Гранадой никуда от меня не денутся, мы с ними просто перенесли нашу встречу.
Так что же я увидела наяву? Тихие и умиротворенные зеленые просторы, омытые Атлантическим океаном; мягкие холмы Страны Басков, покрытые сочной травой; фешенебельные курорты на побережье Бискайского залива; города и уютные деревушки, пропахшие морем и рыбой; бело-зеленый солнечный Мадрид; красные поля Кастилии под пронзительно синим небом, покрытые виноградниками и ковром цветущих маков – они просто просились позировать хорошему пейзажисту; неожиданно холодную Барселону, которая сама озябла под затяжными проливными дождями; каменно-желтый старый Толедо… Большой список получился, а ведь я его грубо оборвала примерно на половине. Я увидела неброскую, а не яркую ожидаемую красоту, и мне все время было трудно понять, где я нахожусь. Испания, которая была у меня перед глазами, не ассоциировалась с Испанией, которую я пыталась предчувствовать. Сначала я была в смятении. Ни в одной стране у меня не было ощущения, чтобы я не понимала, где я. Тем более что и погода была странной: от 35 градусов жары в Стране Басков до снега в районе Мадрида. И это в начале мая! Впрочем, плохая погода в основном, гналась за нами по пятам, но так и не догнала. Только один дождливый день за 18 дней путешествия. А это большая удача.
С чего же начать? Боюсь скомкать воспоминания, упустить какие-то мелкие, но важные детали, а так не хочется... Если говорить общими фразами, то Испания не разорвала мне сердце, как это сразу и без предупреждения сделала Западная Канада. Она незаметно и без помпы просочилась в него, найдя себе место, а Франция, Италия, Норвегия, Швейцария и другие увиденные мною ранее страны, просто потеснились в нем немного. Понравилась ли мне Испания? Да, без сомнения. Хотела бы я побывать там еще? Конечно.
На пути в Испанию мы проехали несколько стран Европы, и все заслуживают того, чтобы о них хотя бы вскользь упомянуть. Вот Венгрия, например. Во многих моих поездках по Европе она первая, куда я въезжаю, разомкнув объятия родины. И все время я проскакиваю эту страну транзитом, не задерживаясь. В этот раз я вдруг посмотрела на Венгрию другими глазами и пожалела о мимолетности встречи с ней. Она ведь так красива! Можно даже сказать, пленительно красива. Особенно в конце апреля, на пике весны. Я даже не знала, что в Венгрии так много яблоневых садов. А тут они как раз цвели. Да так пышно! Временами казалось, что дорога проходит через нескончаемый сад, где в белоснежной пышной пене кипят яблони. Венгрия со всех сторон окружена горами, которые преграждают путь холодным злым ветрам, поэтому здесь так благодатно… Зеленые пастбища, возделанные поля, маленькие сельские домики, утопающие в цветах. Хищные птицы парят в небе, высматривая себе обед, или просто важно сидят на столбиках изгородей вдоль дороги, по всей видимости, уже сытые и довольные. А косули стоят по колено в траве, и было видно, что здесь их никто не обижает. Приятно ехать, когда за окном такие виды, а впереди большое путешествие, от которого ожидаешь только хорошее!
После Венгрии была Австрия. И ее я люблю. Она так прекрасно обустроена, с таким вкусом, умом и трепетом, что иногда даже поражаешься, где австрийцы находят время, чтобы даже сараи и скотные дворы выглядели, как картинки. Везде у них «орднунг». И во дворах, и на улицах, и, что самое главное, в головах. В общем, люблю Австрию давно, и конца моей любви к этой стране не видно. А что до Альп.. Что о них сказать? Громоздятся вдоль дорог, выставив себя на любование, вот все и любуются, равнодушных нет. К сожалению, все восторженные слова, которые у меня были для описания гор, я потратила на Скалистые горы Канады. Впрочем, Альпы не нуждаются в похвалах, они себе цену знают и без слов.
Нам попался хороший сопровождающий гид, которая говорила без умолку и довольно интересно было ее послушать. Но как-то не слушалось. Хотелось просто созерцать и наслаждаться видами. Чего-чего, а их было предостаточно. За каждым поворотом дороги.
После Австрии случилась Италия, ее северная часть. В Италии я была не раз, но Италия есть Италия. В ней можно бывать многократно, но так всего и не увидеть. У Италии в рукаве всегда найдется сюрприз для каждого, кто сюда приезжает, даже если вы исколесили эту страну, как вам кажется, вдоль и поперек. Но такая уж у нее планида. В этом путешествии она была тоже транзитной, но в двух городах удалось побывать. Причем, в новых для меня – в Бергамо и Вероне. Сначала был Бергамо – украшение Ломбардии, который удобно расположился у отрогов итальянских Альп. Кстати, название города правильно произносить с ударением на первом слоге, а не на втором. Напрасно наши туристы редко заглядывают в Бергамо. Город просто очаровательный. Хорош донельзя, а уж весной, насквозь пропахший цветущей акацией, расцвеченный клумбами анютиных глазок, и подавно. Только в Бергамо я увидела, что можно делать с плющом, покрывающим каменные стены старых домов пышными коврами. Его художественно подстригают, и ковры плюща принимают вид разных фигур. Я увидела только две: гигантское сердце и такого же огромного лебедя. Очень неожиданно и красиво невероятно.
Центральная часть Бергамо - средневековый город - расположен на высоком холме, куда надо подниматься на фуникулере. Обойти его можно за пару часов. В старом Бергамо во все времена жили и живут богатые горожане. Он почти не тронут временем, и от того-то так не вписываются в него элементы технического прогресса, которые, впрочем, не слишком бросаются в глаза. Но от автомобилей никуда не деться, их видно, и смотрятся они среди замшелой старины ужасно нелепо. Здесь прекрасно сохранились все постройки: дворцы, церкви, дома и дворики. В одном из дворов я увидела средневековую прачечную. Это довольно большое бассейнообразное сооружение на каменных подпорках, разделенное на небольшие ячейки, в которых в стародавние времена женщины стирали белье. Говорят, чтобы они не ссорились и не выясняли отношений, над ними присматривал специально назначенный для этого городским советом человек. Мужчина, конечно. Я и не знала, что стирка белья могла быть в средние века коллективным мероприятием и проводилась вне дома. Наверняка в этом был смысл, особенно в плане соблюдения чистоты в городе и централизации городских стоков. Прачечная так прекрасно сохранилась, что если бы не одногруппники-туристы, было бы явственное ощущение переноса во времени, лет на 500 назад.
Старый Бергамо со всех сторон окружен смотровой аллеей, откуда открываются великолепные виды на нижний, более новый город. Раньше в нем жили и работали торговцы и мастеровой люд. А теперь здесь проживает большая часть горожан. Со смотровой аллеи нижний город виден, как на ладони. Во дворы ближайших домов и вилл можно легко заглянуть и все рассмотреть. Итальянцы большие мастера по обустройству своих жилищ и прилегающих к ним территорий, так что глазу чрезвычайно приятно. История Бергамо нерастиражирована, и многие туристы с постсоветского пространства знают о существовании этого города лишь по фильму «Труффальдино из Бергамо». Но смею уверить всех – этому городу есть что предложить. Его история, если можно так выразиться, местечковая (по сравнению с такими «монстрами», как Рим, Венеция, Флоренция), в ней нет страниц, которые влияли бы на судьбы мира и Европы, но от этого она не становится менее интересной. Долгое время Бергамо относился к задворкам Венецианской республики. Говорят, чванливые венецианцы, которые веками хозяйничали на Средиземноморье, относились к жителям Бергамо с превосходством, но зато обеспечили им длительный период защиты и процветания. Сейчас Бергамо предстает перед путешественником городом, в котором очень гармонично сочетается прошлое и настоящее, его облик неповторим. Он вообще ни на кого не похож. По старому Бергамо особенно приятно гулять, глазея по сторонам, если у вас в руке рожок вкуснейшего мороженого в придачу. Находясь в Италии, просто необходимо есть мороженое, оно самое лучшее в Европе, это общепризнанный факт. Вообще-то лично у меня с мороженым прохладные отношения, но только не с итальянским. С ним у меня любовь и полное взаимопонимание. Вот только жаль, что наестся его впрок не получается.
Прогулка по Бергамо доставила мне большое удовольствие. Дух средневековья особенно остро ощущается на центральной площади города, выложенной затертой временем брусчаткой. Не трудно представить себе, сколько ног прошлось по ней за многовековую историю Бергамо. И чьих ног здесь только не было! И средневековых рыцарей, и прекрасных дам, и священнослужителей, и предприимчивых торговцев, и простых горожан.. Особенно легко мне представляются прекрасные дамы в тяжелых бархатных платьях венецианского покроя. Антураж для этого очень подходящий. Центральная Старая площадь города с прекрасным мраморным фонтаном посередине очень уютная и камерная. С одной стороны в нее упирается здание Дворца городского совета, с других сторон к ней подступают не менее значимые для Бергамо сооружения Соборной площади, которую от Старой отделяет красивая галерея с изображением венецианского льва. На Соборной площади на совершенно крошечном пятачке расположилась церковь Девы Марии, старинная резная базилика, баптистерий (удалось увидеть, как пышно итальянцы празднуют крещение младенцев) и капелла Бартоломео Коллеони.
Церквей и соборов в моем путешествии было так много, что остановиться на каждом нет никакой возможности, и я не буду описывать красоты Бергамской церкви, хотя она того всячески заслуживает. А вот на капелле Коллеони не могу не остановиться. И дело не только в том, что она сама по себе – архитектурный шедевр. Все дело в личности человека, который нашел здесь свое упокоение. Коллеони – это фамилия реального человека, который жил в Бергамо в XV веке и сыграл в истории города большую роль. По состоянию души он был меценатом и денег для благоустройства Бергамо не жалел. А по профессии, если можно так выразиться, Коллеони был кондотьером - наемным полководцем, как ни странно это сегодня звучит. В средние века по Европе слонялась масса мужчин, которым особо нечего было делать. Одни были авантюристами и бездельниками по своей природе, другие – воинами, которые отстали от своих армий, уцелев в сражениях, которые постоянно случались то здесь, то там. В любом случае домой эти граждане не спешили и искали источники дохода, где придется. Они охотно становились наемниками, которым было не важно, чьи интересы защищать, а на кого нападать, - лишь бы за это платили деньги. Объединяясь в стихийный отряд, такие люди выбирали себе предводителя (того самого кондотьера), который управлял отрядом, находил заказчиков на военные «услуги», заключал от имени солдат договоры на их выполнение, получал от заказчиков деньги и уже от своего имени расплачивался с солдатами. Кстати, слово «солдат», в которое мы всегда вкладывали так много патриотического смысла, на самом деле происходит от слова, которое по-итальянски звучит, как «сольдо», плата то есть. Как приземленно, правда? Патриотизмом и не пахнет.
Вот тут я просто не могу не сделать небольшое отступление. Мне просто печет его сделать. Моя профессия относится к экономической сфере деятельности, и когда я узнала, чем занимался кондотьер, во мне просто взыграло профессиональное любопытство, которое вряд ли кто-то может быстро удовлетворить, да и не быстро тоже. Итак, работа наемного полководца, с точки зрения современного человека довольно эксцентрична. Хотя, что удивляться? В современных армиях многих стран масса народа служит по контракту, который предусматривает выплату вознаграждения. Не знаю, как сейчас определяется величина этого вознаграждения и от чего она зависит. Но во времена Коллеони кондотьер единолично распоряжался судьбами тех, кто его выбрал в качестве вождя. И, по сути, у него в руках был прейскурант цен на жизнь и смерть наемных солдат. Как он его составлял? Хоть бы одним глазком посмотреть на текст договора с заказчиком, да и на договор с наемными солдатами тоже не отказалась бы взглянуть. Из чего собственно состояла себестоимость услуги по защите города или нападению на неприятеля? По какой шкале оценивались доблесть и геройство, и в каких суммах они были выражены, если оценивались? А если наемник проявил нерешительность или трусость, удерживались ли из его зарплаты какие-то суммы? А если он погибал, кому шли его деньги? А сам кондотьер: сидел на проценте или на окладе? А заказчик оплачивал услуги авансом или после их предоставления? А налоги? Кондотьер их уплачивал? Вот интересно было бы узнать. Но кто мне об этом расскажет? И те вопросы, которые я задала в мировое пространство, т.е. всем сразу и никому в отдельности, вовсе не смешны и не глупы. Там, где замешаны деньги, ничего смешного нет. Все, отступление закончилось.
На территории современной Италии во времена кондотьера Коллеони теснилась масса государств и городов-государств, у которых не было сил и возможностей защитить свои интересы на поле боя самостоятельно. В общем, спрос на наемников был очень большой, так что их услуги постоянно были востребованы. А кондотьер, который, по сути, руководил бюро по трудоустройству бродячих солдат, в финансовом смысле весьма неплохо себя чувствовал. Уж Коллеони – точно. За свою довольно долгую жизнь он не смог потратить все свои деньги, и поскольку наследников у него не было, свое огромное по тем временам состояние он завещал Венеции, под управлением которой находился Бергамо. Но и Бергамо досталось немало. Даже смерть Коллеони послужила городу во благо. Капелла, где покоится он сам и его умершая в юном возрасте дочь, очень красива, и без сомнения, является одной из главных местных достопримечательностей. Но вообще-то рассказать о Коллеони я хотела не только в связи с исторической значимостью его личности.
Будучи богатым человеком и аристократом, Бартоломео Коллеони имел свой герб, причем, довольно похабного содержания. Говорят, что от природы Коллеони имел, как бы помягче выразиться, некоторый излишек в районе гениталий. Науке такие аномалии известны. И на гербе Коллеони, который, кстати, является элементом чугунного ограждения вокруг его усыпальницы, изображены мужские гениталии в тройном экземпляре. По традиции мужчины должны потереть герб, чтобы их ожидания в плане своих физических возможностей при общении с женщинами были всегда оправданы. Поверьте, герб натерт до блеска! Вообще-то это довольно забавно – наблюдать, как мужчины занимаются полировкой герба. В нашей группе тоже был турист, причем, весьма молодой человек, который после слов гида о древней традиции стал натирать герб, мечтательно глядя в небо. О чем он мечтал, можно легко догадаться, здесь мечта очень конкретная и без альтернатив. На немой вопрос окружающих, зачем он это делает в его-то возрасте, парень сказал: «Для страховки». В общем, сделать в Бергамо состояние на продаже виагры при наличии общедоступного днем и ночью герба Коллеони вряд ли кому-то удастся. Шучу, конечно. Вот такие оригинальные воспоминания о Бергамо среди прочих, более серьезных и значительных, тоже остались в памяти.

Верона – второй итальянский город в моем путешествии произвел на меня тоже незабываемое впечатление. К тому же он очень по-итальянски выглядит. В нем есть обязательные римские развалины, которые, кстати, и развалинами назвать трудно. Арена, предназначавшаяся 2000 лет назад для гладиаторских боев, очень внушительна и прекрасно выглядит. По степени сохранности совсем не уступает римскому Колизею. В ней к тому же прекрасная акустика, которой дивятся и современные физики. В Вероне очаровательная рыночная площадь, с которой не хочется уходить, величественная площадь Данте, небольшая уютная набережная реки Адидже… Гулять по Вероне тоже сплошное удовольствие. Весь город охристо-терракотового цвета, и даже вода в реке не нарушила цветовой гаммы. Река горная, несет много взвесей рыхлых пород, а поскольку в горах все время шли дожди и продолжал таять снег, то она была еще и очень полноводной. Но летом муть оседает, и вода делается прозрачно-голубой и очень чистой. В ней даже форель водится.
Но, конечно же, Верона – это город, в который едут, прежде всего, не из-за него самого, а из-за истории душераздирающей любви Ромео и Джульетты. Общеизвестно, что Шекспир никогда в Вероне не был, и почему этот город стал ареной любовной истории всех времен и народов, точно неизвестно. Конечно же, все туристы в первую очередь вприпрыжку бегут в дворик Джульетты. Обычно там толпы народу, которые стоят насмерть в очереди на фотографирование, чтобы сделать снимки типа «Я и Джульетта», «Я под Джульеттой», «Я за Джульеттой», «Я на Джульетте», «Я у ног Джульетты», «Джульетта у меня в ногах» и т.д. и т.п. Сделать фото просто Джульетты мне не удалось, хотя людей было относительно немного. Считается, что если приложиться рукой к правой груди Джульетты и загадать желание найти любовь, то оно сбудется (но только у мужчин). Отлитая из металла скульптура Джульетты очень молода (в историческом плане, конечно), ее установили в двадцатых годах прошлого столетия. Но желающих загадать желание и потрогать Джульетту таково, что если все жаждущие будут прикладываться к этой девушке с таким же рвением и в таком же количестве, как сейчас, то скоро правая грудь Джульетты сотрется до ребер. Но я не высмеиваю этих людей, так, немного подшучиваю над ними.
Дворик Джульетты – не только обязательный пункт в любом путешествии в этот город. Для многих людей, отчаявшихся найти любовь, это место паломничества. И это совсем не смешно. Думаю, что если выбрать наугад 100 человек и задать им вопрос, предпочитают ли они быть любимыми или сытыми, то я почему-то думаю, что первых было бы немало. Впрочем, это мои предположения. Временами, я слишком романтична. Но вид арочного прохода, ведущего в дворик Джульетты, вселяет уверенность в том, что, доля правды в моих словах есть. Его стены мохнатятся и шевелятся от многослойных записок девушек, которые пишут их Джульетте в надежде, что она поможет им обрести любовь. Это очень трогательно. Всем, кто еще не был в Вероне, надо обязательно туда поехать, хотя бы раз. Поезжайте, не пожалеете! Я и сотой доли того, что об этом городе можно рассказать, не рассказала. И не потому, что могу, просто не хочу превращаться в доморощенный путеводитель. Да и интригу хочется сохранить.
На этом я распрощаюсь с Италией, которую я увидела на пути в Испанию. Надо копить силы на Францию, которая тоже была на моем пути, и мне очень хочется и для нее найти слова.

У подножья Везувия: Неаполь и его окрестности. Часть 3.

Безусловно, главная по исторической значимости окрестность Неаполя - это Помпеи. Я уже фрагментарно писала о них, но сейчас мне снова хочется к ним вернуться. Просто у меня много впечатлений о Помпеях, которыми я хочу поделиться. И впечатления эти очень тяжелые. В прямом смысле тяжелые. И лежат в голове кирпичом. Вот, к примеру, впечатления о Капри (а его тоже можно назвать окрестностью Неаполя) – легкие, радостные и прозрачные, как морская вода, омывающая его берега. И, возможно, я напишу о нем тоже, хотя, что писать? На Капри надо ехать, а прибыв на место, сразу же отдаться наслаждению. Капри всех принимает в свои ласковые объятья и мягко держит, пока не наступает время возвращения домой и приходится собирать в кулак всю свою волю, чтобы разомкнуть эти объятия. Впрочем, когда вы оказываетесь дома, Капри все равно периодически приходит к вам в виде теплых воспоминаний.. Изумительный остров, райский уголок, к которому так щедра природа…
А Помпеи и тяжелые впечатления о них… Что ж, у меня есть объяснение этой тяжести. Здесь мне придется немного отвлечься, но исключительно по делу. Итак. Я часто вспоминаю Рим, но писать о нем боюсь. Боюсь, что мне не под силу внятно и доходчиво высказать то, что я о нём думаю, а схалтурить, описывая этот город, очень не хочется. О Риме, на мой взгляд, следует писать или хорошо, или не писать вовсе, чтобы не позориться. Но все же об одном моменте, связанном с ним, хочу сказать. Он потряс меня до глубины души, да так, что я содрогнулась. Произошло это в Колизее. Все знают, что этот амфитеатр использовался для гладиаторских боёв, а также для кровожадных забав с дикими животными, которых умерщвляли здесь тысячами. Да и люди гибли здесь не в меньших количествах. Народ Рима хотел хлеба и зрелищ. Хлеба на всех хватало не всегда, а зрелищ было достаточно. Впрочем, ничего нового почти за 2 тысячелетия, минувших с тех пор, не произошло. Народ и сейчас хочет того же самого: и хлеба, и зрелищ. Конечно, с поправкой на достижения цивилизации и технический прогресс. Но, как и в древности, хлеба на всех по-прежнему не хватает (если брать в планетарном масштабе), зато зрелищ – столько угодно. Хоть по телевизору, хоть в интернете, да везде, короче. Но вернусь к Колизею. Кровь по его арене текла бурными потоками, жестокая и бессмысленная смерть обреченных потешала, веселила и возбуждала толпу. Но веселье и возбуждение давным-давно растворились во времени, а панический ужас, безысходность и боль – нет. Они не покинули этих полуразвалившихся стен, застыли здесь какой-то невидимой вязкой массой и явственно ощущаются: ползут по спине мурашками и дышат холодом в затылок. Я смогла находиться в Колизее только минут 5. А потом поняла, что больше не могу вынести эмоционального напряжения и очень быстро ушла. Когда я стояла на арене Колизея, на меня вдруг нахлынул животный страх: на секунду показалось, что откуда-то из подземелья сейчас вырвутся голодные львы и уже не будет спасения… И придется остаться с ними один на один, а дальше – все, конец.. Сознание почему-то работало плохо, руководило подсознание, которое не успокаивал факт, что все это миражи далекого прошлого, и ничего подобного случиться не может.
Не знаю, можно ли говорить о таком понятии, как аура, применительно к сооружению, но другого слова найти не могу. Так вот, аура у Колизея настолько мощно-негативная, что нет сил ее выносить. А Помпеи… Город, находившийся в своем расцвете, погиб за считанные часы, Везувий принес с собой мучительную, хоть и довольно быструю смерть, но вместе с тем, как это ни парадоксально, он под толстым слоем пепла «законсервировал» жизнь. Я уже писала о том, что археологи нашли здесь, по сути, «капсулу времени», не тронутую почти 2 тысячи лет. И, как в Колизее, в Помпеях я тоже ощутила человеческую боль, ужас, и неотвратимость смерти, которые вулкан спрессовал здесь, и они никак не выветриваются. Тем более что и сейчас он нависает над Помпеями с молчаливым и весьма грозным видом. В Неаполе не так. Везувий тоже видно, можно сказать, что он доминирующая часть пейзажа, откуда бы вы ни посмотрели на город, но в Неаполе вулкан не кажется таким страшным. А в Помпеях – кажется, да еще каким! Прогулка по Помпеям в обязательном порядке нуждается в сопровождении гида, если только вы сами не историк, причем узкой, «римско-помпейной» специализации. Перед входом можно, конечно, купить карту, но на русском языке карт нет, да и не все могут хорошо ориентироваться по карте. Я видела массу туристов с картами, которые они беспомощно вертели в своих руках и раздражались. Ну не умеешь – не делай! Доверься специалисту! Впрочем, это не мое дело. Я с собой в путешествия раздражение и недовольство не беру.
Тяжесть моих впечатлений о Помпеях имеет и визуальную подоплеку. Сам город «тяжелый»: массивные здания, колонны, ограждения вокруг домов, мощеные улицы. Много простого камня, мрамора, а еще кирпича. Романский стиль архитектуры предполагает сочетание добротности, мощи, все строилось в прямом смысле на века. И цвет города – серо-терракотовый, совсем не веселый. И хотя Помпеи местами зеленеют деревьями и цветущими кустарниками, есть и многочисленные участки настоящих каменных джунглей, конечно, на древний лад. Как же много интересного можно узнать даже за полдня, которые я провела здесь. И думается: ну какой практический прок от этих знаний можно извлечь в наше время? Никакой, но ведь интересно же!!! И если в человеке есть любознательность, она неистребима.
Под открытым небом в Помпеях осталось сравнительно немного экспонатов. Вынутые из небытия, многие археологические сокровища нуждаются в особом музейном уходе и хранении, их просто нельзя было оставить под открытым небом. Но, поверьте, вам хватит и тех, что остались. Особенно впечатляют несколько мумифицированных фигур людей, которые навсегда замерли в позах, в которых их настигла смерть. Эти фигуры можно увидеть в огражденных помещениях сарайного типа, которые напоминают склады. Здесь идет разборка и сортировка экспонатов, которые не имеют роскошного вида, поскольку большинство из них – предметы повседневного обихода. Такое впечатление, что в Помпеях постоянно проходит инвентаризация, ведь раскопки идут постоянно. Прогулка по Помпеям, блуждание по их улицам доставляет и большое эстетическое удовольствие. Немногочисленные скульптуры, оставленные на главной площади города, мраморные бассейны терм, мозаики и фрески – само совершенство. Прекрасная сохранность города (пусть у зданий и нет крыш, да и развалин много) рождает ощущение, что жители его покинули ненадолго. Конечно, это иллюзия, но все же… Всех туристов обязательно водят посмотреть помпейский публичный дом. Общеизвестно, что со свободой нравов в римской империи было все в порядке, то есть никаких притеснений. Даже некоторые фрески содержат явно порнографические сюжеты. Но стоит ли судить только с точки зрения морали тех, кто дал миру так много? И в плане государственного устройства и управления, и в развитии науки, искусства, философии, медицины? Я имею в виду древнеримскую цивилизацию, конечно. Это такое явление, что боюсь впасть в экзальтацию, если начну выказывать свое отношение к ней. Ведь современная юриспруденция всех развитых стран зиждется на римском праве, наука, литература и все направления искусства имеют, в том числе, и римские корни, а подавляющее большинство европейских столиц и крупных городов основано римлянами во время их военных походов и расширения империи. Как они умели выбирать удачные места для будущих мегаполисов среди дикой на то время природы Европы, среди полного бездорожья и лесных чащ? Загадка.. Так что можно легко простить им определенную сексуальную раскрепощенность, которая присуща человечеству во все времена, хотя многие не выставляют ее напоказ, как это делали, в частности, в Помпеях. Кстати, существует легенда, что извержение Везувия – кара богов Помпеям именно за распущенность, невоздержанность к удовольствиям и беззаботно-паразитический образ жизни. Но кто может знать об этом точно? Просто упомянула об этом к слову, вот и всё. Конечно, римское общество, основанное на труде рабов и подпитываемое доходами, поступающими с покоренных территорий, было расслоено и очень сильно. В то время как его верхушка пировала и удовлетворяла самые извращенные желания, масса людей жила впроголодь и была бесправна, что было крайне несправедливо. Так нам рассказывали когда-то на уроках истории в советской школе. Можно подумать, сейчас с социальной справедливостью все в порядке. И если говорить о расслоения общества, то украинское общество так расслоилось за последние 15 лет, что даст фору и Древнему Риму. Это я к тому, что не стоит спешить с осуждением. Да и вообще осуждать давнишние порядки крайне глупо, как и задним числом выражать человеколюбие и гуманизм. Из истории, в лучшем случае, извлекаются лишь уроки, исправить ведь все равно ничего нельзя. Зато теперь мы пользуемся плодами, которые выросли из семян, посеянных в ту далекую эпоху. И не считаю это выспренней фразой. Так и есть. Невозможно представить себе, как развивалось бы человечество, если бы не облагораживающее влияние Древнего Рима. Впрочем, не буду за него агитировать. Каждый может сформировать свое мнение сам. А что до невоздержанности жителей Помпей, за что по легенде они были наказаны, то о ней я продолжу в другой раз.

У подножья Везувия: Неаполь и его окрестности. Часть 2.

Кто не был в Неаполе, не видел зрелища народной жизни.
Павел Муратов

Итак, снова возвращаюсь к Неаполю и его жителям. Я уже писала о том, что это особые люди. В них всего много, даже с избытком: веселья, жизнелюбия, чувства собственного достоинства, уверенности в себе и особенно – независимости. Впрочем, это неудивительно. Неаполь довольно длительный период времени был отдельным королевством, а такое не проходит бесследно. И с собственной идентификацией у неаполитанцев все в порядке. Кстати, может кто-то не знает, но Италия, как государство, которое мы сейчас видим на карте Европы, одно из самых молодых не только на нашем континенте, но и в мире, поскольку образовано в семидесятых годах XIX века. До этого периода на Аппенинском полуострове соседствовали (периодически дружили и воевали) многочисленные независимые государства и территории, подконтрольные другим европейским странам. Поэтому итальянцами жителей современной Италии называют только иностранцы. Сами же жители «сапожка» никогда так о себе не скажут. Они назовут или название провинции или города, уроженцем которого являются. То есть население современной Италии с точки зрения ее жителей, составляют не итальянцы, а венецианцы, генуэзцы, сицилийцы, тосканцы…. Не смогу всех перечислять. Ну и, конечно же, неаполитанцы.
Находясь в Неаполе, надо обязательно найти время и неспешно побродить по городу. По красивейшей набережной, площадям, улицам и улочкам, рассматривая, все, что попадается на пути и потом ляжет в основу будущих воспоминаний. Настоящий путешественник, отдающий этому занятию свободное время и свое сердце, должен уметь созерцать и получать удовольствие от увиденного. Прекрасное сибаритское занятие, доложу я вам – созерцать... А спешить в Неаполе нужно лишь переходя дорогу. Правила дорожного движения здесь не в чести.
Неаполь расположен на холмах, склоны которых спускаются к одноименному заливу, здесь много чудесных панорам, которые заслуживают того, чтобы вы время от времени останавливались и впитывали в себя средиземноморские красоты, озираясь то на раскинувшийся за спиной город, то устремляя взгляд на море, в котором даже в знойной дымке можно разглядеть близлежащие острова. Как и многие другие города, Неаполь я впервые увидела по телевизору. Он был фоном к кинофильму «Брак по-итальянски». Вряд ли в моей возрастной категории можно найти человека, который не видел бы этого фильма. А фильм-то потрясающий! К нему применимы все превосходные степени. Я его обожаю, время от времени пересматриваю и всегда поражаюсь мастерству, с которым рассказана трогательная, пронзительная и вместе с тем яркая и жизнеутверждающая история отношений мужчины и женщины. И это не просто история, а история неаполитанская. На мой взгляд, главная заслуга в этом Софи Лорен, хотя и Марчелло Мастрояни хорош просто до безобразия. На свете много прекрасных актеров и актрис, но далеко не всех можно назвать культовыми, а Софи Лорен – можно. Даже не знаю, какими словами выразить свое отношение к женщине, у ног которой лежал весь мир, которую обожали и боготворили миллионы. Думаю, только немногие актрисы могут позволить себе то, что может позволить себе сейчас Софи Лорен – стареть с достоинством, оставаясь самой собой не только внутренне, но и внешне, не обращаясь к возможностям пластической хирургии. Задел всеобщей любви к ней такой большой, что такая роскошь – выглядеть сообразно своему возрасту, не хватаясь за иллюзии искусственного продления молодости, ей доступна. Она может себе это позволить.
На мой взгляд, суть актерской профессии в умении перевоплощаться. Настоящий актер или актриса могут сыграть кого угодно, хоть ангела, хоть демона. Но я думаю, что есть роли, играя которые актер может выплеснуть на экран самого себя, свои собственные качества, как человека и личности, и даже находясь в придуманном сюжете, может быть самим собой. Мне кажется, что Филумене Мартурано, которую сыграла Софи Лорен в «Браке по-итальянски» присущи все те качества, которые есть в актрисе, иначе не получилось бы так, как получилось. Софи Лорен, хотя и родилась в Риме, выросла в пригороде Неаполя и не раз говорила, что считает себя неаполитанкой, и по ней и ее Филумене я сужу о неаполитанках в целом. В моем представлении это гордые, сильные, властные и при этом нежные и преданные женщины...
В старом городе, совсем недалеко от кафедрального собора находится маленькая площадь, на которой расположен дом, где по сюжету фильма жил главный герой - дон Доменико. Этот дом я узнала мгновенно, и поначалу с трудом верилось, что я его вижу, ведь в это время я ощутила себя «по ту сторону» не документального фильма или выпуска телепередачи «Вокруг света», а внутри фильма художественного, причем, гениального. Дом ничуть не изменился, совсем такой, как в кино - с теми же простыми серыми жалюзи, ставнями, стенами, выкрашенными в красно-бордовый цвет, перед домом все так же журчит фонтан и очень тихо, хотя найти в Неаполе тихий уголок совсем не просто.
Прогуливаясь по городу, наблюдательный путешественник отметит множество характерных особенностей Неаполя, ему одному присущих. Если, конечно, город понравится путешественнику. А город нравится не всем. У меня очень широкий круг общения, многие друзья и знакомые активно перемещаются по миру, я знаю обо всех их впечатлениях. И ни разу я не слышала, чтобы кому-то не понравился, например, Лондон, или Барселона или Лозанна. Рассказы о них самые восторженные. А вот нелестные отзывы о Неаполе приходилось слышать и не раз. Почему так? Почему Неаполь одним людям сразу «ложится» на душу, а других не трогает, не зовет вернуться? Причем, людям, которые единодушно при этом влюблены в Лондон, Париж или Брюссель? Не знаю, но очень хотелось бы, чтобы мне кто-нибудь это объяснил. Я думаю, может, потому, что в Неаполе не любят ничего выставлять напоказ туристам, а живут в нем так, как живется, без лоска, не скрывая, что есть здесь и проблемы, не позволяющие содержать город в постоянно «напомаженном» состоянии? А может, потому, что Неаполь очень контрастный сам по себе и впечатления вызывает такие же? Одним бросаются в глаза его архитектурные сокровища, прекрасные скульптуры, которые встретишь на каждом шагу, синь Неаполитанского залива, а другим – облупленная штукатурка бедных домов в районе порта, темные дворы с развешенными для просушки гроздьями белья, шум и толчея на улицах…
Я тоже все это видела, но Неаполь все равно мне понравился. Он далек от идеала в плане чистоты, умиротворения, комфорта. Но такая уж у него карма. Повторюсь: здесь всего слишком много, темперамента в том числе - и у города, и у людей, которые в нем живут. Думаю, все дело в истории, богатой и такой концентрированной, что, кажется, время не способно вместить и упорядочить все события, которые происходили на этой земле. И Неаполь весь кипит, шумит, бурлит и будет кипеть, шуметь и бурлить. Кстати, сохнущее белье на балконах придает неповторимый колорит городу и ничуть не портит его облика. Наоборот, делает его простым и домашним.
Я уже писала о том, что в Неаполе огромное количество достопримечательностей, которые можно и нужно осмотреть. Но в один приезд сделать это невозможно. Один археологический музей чего стоит. И если вы не знакомы с историей Неаполя, то даже при наличии хорошего гида и прекрасной памяти, удержать в ней все интересные сведения не получится. Так что без определенного дозирования информации и объектов для осмотра не обойтись, поскольку нельзя объять необъятное. А если вам еще начнут рассказывать об исторических личностях, связанных с Неаполем, то в голове очень скоро заварится такая каша из имен, дат и событий, что заворот мозгов вам обеспечен. Поэтому в первый приезд в Неаполь не нужно себя перекармливать. Это правило применимо ко всем значимым туристическим местам, хотя иногда жажда ко всему новому затмевает здравый смысл. Но все-таки надо постараться и включить его, иначе произойдет перенасыщение впечатлениями. Еще до приезда в Неаполь я выделила для себя главное, на чем мне по пути в этот город захотелось сосредоточиться. В первую очередь я хотела увидеть Везувий и прикоснуться к чуду Святого Януария.
Везувий в Неаполе видно отовсюду. Его двуглавая вершина, разорванная мощным извержением, – визитная карточка города. Моя встреча с Везувием произошла рано утром, я увидела его с моря, с борта парома, на котором мы шли с Мальты. И в который раз я испытала чувство, которое можно выразить только такими словами: «Неужели я это вижу?». Я столько знаю о нем, так много читала, многократно видела по телевизору, и все равно кольнуло в сердце: «Я его все-таки вижу». Говоря о Везувии просто невозможно удержаться от размышлений о том, как полярно можно относиться к любому явлению, влияющему на ход истории. Я имею в виду ту самую медаль, у которой всегда две стороны. В 79 году нашей эры, похоронив под многометровым слоем пепла Помпеи, Геркуланум и Стабии, Везувий умертвил тысячи людей, стал для жителей этих городов божьей карой. Но время стерло их боль, ужас и отчаяние, которое так проникновенно изобразил Брюллов (и я уверена, что он попал в точку в смысле реалистичности событий) на своей картине «Последний день Помпеи». А для современных историков и археологов? Да извержение Везувия для них просто дар богов! Уже не одну сотню лет они копошатся в раскопках и время от времени наверняка теряют дар речи от восторга и удивления. Еще бы! Везувий сохранил для них древнеримские города в такой целости и сохранности, что теперь можно воочию увидеть, как они были обустроены. Археологи обычно получают от прошлого отдельные элементы, мелкие осколки истории, а если находят постройки, то в лучшем случае на уровне фундаментов. О многом часто приходится догадываться: как жили люди на той или иной территории, чем занимались, какой был их повседневный уклад. А тут все, как на ладони, – жилые дома, лавки, улицы, общественные здания, храмы, термы, все заполнено предметами быта и искусства, различными вещами, инструментами и различными приспособлениями для ремесел, которые были развиты необычайно для столь давней эпохи. И все в мелочах, с подробностями. По прекрасно сохранившимся мозаикам и фрескам можно судить о жизни людей древнеримской эпохи и их занятиям во всех проявлениях, благо, в империи любили изображать все подряд. До сих пор около четверти Помпей не раскопано, а значит, впереди археологов ждут новые открытия и восторженный визг. Представляю, как уверенное ожидание подхлестывает их профессиональный пыл. Короче, все в этом мире так неоднозначно. И что для одних – благо, для других – совсем наоборот.
И Везувий, конечно же, не просто вулкан и катастрофическое явление природы. Не побоюсь пышности фразы, но Везувий – не только убийца, он и кормилец. Кормильцем эту гору считают местные крестьяне, которые выращивают в этих местах овощи и фрукты просто в невообразимых количествах и разнообразии. Пепел, выброшенный Везувием, - прекрасное минеральное удобрение, поэтому на его склонах и поблизости не найти невозделанного участка земли, что очень радует глаз. Интересно, что существует фонд, задача которого переселить местных жителей со склонов вулкана, который продолжает представлять опасность для жизней нескольких миллионов человек. Причем, опасность эта постоянная и очень большая, поскольку, не смотря на развитие вулканологии, как науки, и оснащение вулканологических лабораторий по последнему слову техники, точное предсказание возможных извержений – дело весьма ненадежное. «Переселенческий» фонд пополняется средствами из разных источников, в том числе и государственных, но уезжать со склонов Везувия никто не хочет. Известна масса случаев, когда люди берут деньги на переселение, но всеми правдами и неправдами остаются в своих домах, считая, что место, которое подходило их предкам, подходит и для них. Внутренняя миграция вообще для Италии не характерна. Уж слишком глубоки корни, чтобы обрывать их. Только серьезная причина для переезда может склонить местных жителей к подобным переменам. Поэтому обычно люди в Италии живут там, где родились и выросли.
По склонам Везувия можно совершить прогулку, даже в кратер заглянуть. Она очень увлекательна и рождает в душе эмоции, которые сложно получить в каком-либо другом месте. Кратер вулкана – это, своего рода, глаз преисподней, причем, вполне реальной, без религиозного подтекста. Ведь жерло любого вулкана, и Везувия, в том числе напрямую сообщается с мантией земли, в которой клокочет магма. На Везувии особо чувствуешь свою ничтожность перед силами природы, которые покорить нельзя. Пока вулкан спит, но проснуться он может в любую минуту, и тогда уповать можно лишь на милость божью. Но у неаполитанцев чувство опасности давно притупилось, да и люди они набожные и свято верят, что если кто и сможет предупредить их об извержении Везувия, то вовсе не вулканологи, а Святой Януарий – небесный покровитель города. Неаполитанцы чтут этого святого так истово, как это могут делать только они. В день Святого Януария (19 сентября) Неаполь преображается. В этот день никто не работает, весь город буквально охвачен праздником. При этом возраст, род занятий, уровень образования и социальное положение тех или иных граждан не имеют никакого значения. Все объединены радостью ожидания чуда. При большом стечении людей из Кафедрального собора выносят запаянную ампулу со сгустком крови святого, которая разжижается и закипает в ответ на молитвы целых толп народа. Считается, что если сгусток разжижился, то Везувий спокоен, можно не волноваться и не ждать беды. И сгусток действительно разжижается и закипает каждый раз. Говорят, что в 1944 году кровь Святого Януария не закипела, и в тот год произошло одно из последних сильных извержений. Циничные ученые по особому разрешению католической церкви проводили исследования вещества в ампуле и существуют данные о том, что запаянное вещество ничего общего с кровью не имеет и разжижается то ли от дневного света, то ли от тепла, то ли от каких-то иных физических причин. Но есть и другое заключение: в запаянном сгустке таки обнаружены остатки гемоглобина. Но сколько бы и каких бы ни было научных изысканий, они вряд ли могут поколебать веру неаполитанцев в чудо святой крови. Да и зачем разрушать эту веру, если она пронесена через века и впитана в собственную кровь в детства? Вот все мы знаем, что радуга – это оптический эффект, а любовь (ученые доказывают это с пеной у рта) – химическая реакция с участием гормонов. Но разве мы думаем о радуге, как об объяснимом явлении природы, когда любуемся ею? И разве мы препарируем наши чувства, когда что-то или кого-то любим?
Лично я очень рада, что не все загадки природы разгаданы. И загадок этих полным полно. Так ученые никак не могут объяснить, как образуется северное сияние, хотя очень стараются. Существует завораживающая и довольно жуткая загадка Бермудского треугольника. А течения мирового океана? Все они нанесены на физические карты, но до сих пор современная наука точно не знает, почему и как они образуются. Вот возьмем Гольфстрим - теплую реку воды в океане воды, «берега» у которой тоже из воды. А ведь теплые воды практически не смешиваются с окружающими холодными водами, хотя это противоречит законам химии. Не поленилась и заглянула в Википедию, чтобы быть точной. Не буду приводить все цифры, достаточно одной – тепловая мощность этого течения сравнима с мощностью 1 000 000 АЭС. Ну разве не впечатляет? Как столько тепла вмещается в Мексиканский залив, от берегов которого начинается Гольфстрим? Какая сила выталкивает эту необъятную массу воды на расстояние нескольких тысяч километров, не позволяя ей остыть чуть ли не до полярного круга? Когда я думаю об этом, у меня всегда случается нехватка слов для выражения эмоций.
А Гольфстрим тем временем без устали согревает все Европу, благодаря ему на улицах Лондона, например, растут в открытом грунте фикусы и пальмы, нарциссы отцветают в марте, а газоны зелены в любое время года. Так что газоны – гордость Британии – его подарок. Но кто помнит об этом, погружая босые ноги в упругую прохладную зелень? А ведь в Канаде на широте Лондона начинается тундра. Страшно представить, какой катастрофой обернулось бы для Европы изменение течения Гольфстрима. В ней настала бы совсем другая жизнь, и, кстати, места для привычной жизни на этом остывшем континенте было бы с гулькин нос. Так что Армагеддон получился бы весьма конкретный. Но что-то я снова отвлеклась. Просто не выношу, когда пытаются найти объяснения всему на свете.
Продолжение следует.

У подножья Везувия: Неаполь и его окрестности. Часть 1.

Сегодня по дороге на работу я размышляла о том, как же много всего человек не в силах объяснить! Причем любой, будь он даже семи пядей во лбу. Если хорошенько подумать, то можно довольно быстро составить чудовищный по длине перечень того, что не подвластно никаким объяснениям. Мой был бы точно километровый. Но я не умею думать списком и пыталась найти ответ всего на один вопрос: откуда берется вдохновение и куда оно исчезает? Мое, например… Два месяца мне совершенно не хотелось писать, хотя время было и немало. Но вот вчера непонятно откуда нахлынуло такое вдохновение, что рассказ о Сорренто получился всего за 2 часа. И я ничего в нем не переделывала. А утром проснулась с нервной дрожью – так захотелось продолжить рассказ об Италии. И в этом удовольствии отказывать себе не буду. Хочу написать о Неаполе. Пишу и улыбаюсь своему нахальству и грандиозности замысла. Если писать о Неаполе подробно, то это тома и тома. А в двух словах не получится ни у кого, даже у лаконичных составителей словарей. Но, как говорится, глаза боятся, а руки делают. А если еще и в голове не пусто, то можно попробовать. К счастью, человек так устроен, что он, о чем бы ни рассказывал, пропускает свой рассказ через себя: через свое сердце, душу, ну и, конечно, через свое восприятие мира. И если что-то вас действительно поражает, то всегда можно найти подходящие слова. У меня они есть.
С чего же начать? Неаполь – это не просто город. Это отдельный мир с удивительной и интересной историей, культурными традициями, сокровищница искусства, науки и просвещения. Вместе с тем, это веселый и очень простой город, в том смысле, что он не подавляет, не заставляет соответствовать ему, в нем можно быть самим собой и особо не напрягаться. Кажется здесь есть какой-то особый магнит, во все времена притягивающий к себе путешественников, ученых, писателей, художников, студентов, бизнесменов, артистов, торговцев… Всех и не перечесть. Ну, а о туристах и говорит нечего – едут толпами отовсюду. Неаполь одновременно стар и молод, порочен и набожен, богат и беден, у него есть все, что только душе угодно, на любой вкус, для любого человека, не зависимо от возраста, образования и толщины кошелька. Как известно, вода и масло не смешиваются. Это верно, но только не по отношению к Неаполю. Здесь это наверняка возможно. Иначе, как объяснить, что узнавание города и жизни в нем похожи на дегустацию сложнейшего по составу коктейля, разобрать который на ингредиенты не получается, сколько ни старайся?
Когда по дороге в Неаполь читаешь путеводитель, то еще до приезда сюда просто растворяешься в музыке названий улиц, площадей, крепостей, вилл и соборов этого города: Санта Лючия, Триесте-э-Тренто, Пиньятелли, Мерджелина, Санта Кьяра… Сколько здесь достопримечательностей, которые надо посетить! Он ими набит битком: археологический музей, собор святого Януария, королевский дворец, театр Сан Карло, национальная галерея, вереница прекрасных церквей. Да разве все перечислишь! А подземный Неаполь! Не все знают, что под городом находятся катакомбы, которые полны археологических сокровищ, до сих пор не раскрытых тайн, легенд и страшных историй. Рассказать о них в полной мере не под силу даже специалистам. А мне и подавно. С этим городом связаны имена и судьбы огромного количества известных личностей, начиная с тех времен, когда Неаполь был частью Римской империи. Вот, например, все знают крылатое выражение «Лукуллов пир». Так говорят, когда надо максимально и в высшей превосходной степени передать обилие, разнообразие и роскошь трапезы. А ведь Лукулл – реальный человек, римский консул и полководец. Правда, прославился он не военными подвигами, а богатыми пирами, поскольку был гурманом наивысшей пробы. Так вот у этого самого Лукулла была вилла и в Неаполе, которая располагалась на холме в квартале с названием Пиццофальконе (это он теперь так называется, конечно). Сейчас этот район застроен элегантными особняками и виллами. В Неаполе немало районов, застроенных частными виллами. Причем, очень трудно найти хотя бы две идентичные. Для их описания подходит одно слово – фешенебельные. И этим все сказано. По сравнению с ними добротные и очень недешевые частные дома Германии, Австрии, Британии с эстетической точки зрения не выдерживают никакой критики. Очень красива вилла Энрике Карузо: кирпично-красная с ажурными решетками на воротах она стоит среди густых зеленых пиний. Но еще лучше, на мой взгляд, – белая вилла леди Гамильтон, которая находится на отвесном уступе неаполитанского залива неподалеку от городской набережной. В этом доме снимался знаменитый фильм «Леди Гамильтон» с очаровательной Вивьен Ли и Лоуренсом Оливье.
Неаполь может сделать с вами все, что пожелает: очаровать, восхитить, поразить, развеселить, вкусно накормить и даже испугать. Да, да, я не оговорилась, именно испугать, но по-особенному и ненадолго. Из Сорренто я вернулась в Неаполь на электричке, которая прибыла на центральный вокзал. И мне пришлось довольно долго идти пешком по одной из улиц старого города. Улица была широкой, шумной, очень густо застроенной, вокруг было много людей, но мне казалось, что я совершенно одна в очень чужой и враждебной обстановке. Вокруг просто бурлила жизнь, к которой я не привыкла: это была сплошная череда отдельно взятых сюжетов, которые были одновременно и сами по себе и вместе с тем составляли единую картину жизни этой улицы. Вот на тротуаре расположились торговцы сувенирами так, что почти нельзя пройти; чуть поодаль - группа молодых людей на мотоциклах с незаглушенными моторами, сквозь их рев они что-то кричат друг другу; у входа во двор за столиком сидят пожилые мужчины и играют в карты, при этом тоже шумно переговариваются и громко смеются; из двора доносятся женские крики, но никого не грабят и не убивают – соседки всего навсего развешивают белье на своих балконах и активно общаются между собой; во дворе играют и носятся дети и так вопят, что глотки у них явно луженые. А вот остановился грузовик, перегородив улицу, ему надо что-то выгрузить в придорожный магазин. Водителя совершенно не волнует, что он мгновенно создал пробку, которая гудит клаксонами, а его коллеги по езде высовываются из окон автомобилей, кричат, ругаются и жестикулируют. И вся улица кипит, бурлит, шумит, то есть живет обычной жизнью, к которой трудно быстро привыкнуть. Поэтому в одиночестве можно на минутку почувствовать себя инородным телом и испугаться всей этой толчеи и децибеллов, поскольку если вы не неаполитанец, то такой ритм жизни просто вам чужд. Но бояться не надо, даже если вас перед поездкой в Неаполь будут пугать мафиозными разборками, жертвой которых вы можете стать, вездесущими карманниками и просто хулиганами. Хотя мафиозные семьи в Неаполе – реальность, туристы вряд ли могут быть объектами их притязаний. Что до карманников, то они есть на любых туристических тропах, а хулиганы – тоже не редкость во многих европейских городах. Во всяком случае, статья об ответственности за хулиганство есть в уголовных кодексах всех цивилизованных стран. И если уж разговор зашел о местных жителях, то уверена, что многие из тех, кто побывал в Неаполе и наблюдал за его повседневной жизнью, согласятся со мной: неаполитанцы – люди особые и выделяются даже среди своих соотечественников – итальянцев, живущих в других городах и провинциях.
Продолжение следует.

На карнизе в Сорренто

На днях, чтобы сэкономить время, я решила добраться домой на такси. Экономии не получилось – мы застряли в пробке, причем, в очень плотной, снежной и скользкой. Накануне выпало столько снега, что даже не припомню, когда последний раз зима была такой щедрой. Но если я в такси теряла только время, то водитель, вынужденно простаивая, терял еще и деньги, так что настроение у него было отвратительное, что он с маниакальным упорством мне и демонстрировал. Причем, очень стандартным и универсальным способом: сначала ругал погоду, потом городские власти, для которых зима, как обычно, пришла неожиданно. Затем взялся за правительство, которое в принципе всегда и во всем виновато, ну и напоследок стал ругать свою жену, которая, по его словам, довела его до гнусной жизни за баранкой автомобиля. В общем, сценарий ругани и последовательность ее объектов были обычными. Пассажир в такси всегда заложник. И в смысле безопасности, поскольку целиком зависит от водителя, но особенно в смысле вынужденных бесед. Мне почему-то всегда попадаются разговорчивые таксисты, и я научилась, односложно отвечая, все равно находиться на своей волне. Кстати, это совсем не трудно, если есть о чем подумать, помечтать или погрузиться в воспоминания. Надо лишь абстрагироваться от окружающей обстановки и направить свой взгляд внутрь себя. Не знаю, как это происходит у других людей, а мои мечты, а тем более, воспоминания, рассортированы, разложены по полочкам памяти, я знаю, где они находятся и как их извлекать. И что самое замечательное – они всегда при мне и в любую минуту «готовы к употреблению». В тот день, на скользкой дороге, в скучной пробке, мне захотелось чего-то яркого, красочного, контрастного по сравнению с унылой действительностью, и память услужливо и быстро преподнесла мне нужное - воспоминания о Сорренто.
Трудно не быть банальной, рассказывая о Сорренто. Так же трудно удержаться от пышных метафор и громоздких сравнений. Если бы я была более романтичным человеком, то с дрожью в голосе и судорогой в пальцах, перебирающих кнопки на клавиатур, сравнила бы Амальфитанское побережье Италии с бесценным по красоте жемчужным ожерельем, в котором городки и городишки (жемчужины), хотя и похожи друг на друга по форме и цвету, все равно имеют уникальные черты. И конечно, одна из самых крупных и красивых жемчужин, бесспорно, Сорренто. В то же время в этом городе, который я увидела залитым солнцем, подцвеченным бирюзовым отблеском моря, утопающим в зелени парков, нет ничего вычурного и парадного, на что можно только смотреть, но нельзя потрогать. В него погружаешься сразу, или он сразу тебя окружает, не знаю, как будет правильно. Сорренто очень гостеприимный город, и даже если приезжаешь сюда на один день, он показывает путешественнику практически все, что у него есть. Сейчас, когда я пишу эти строчки, он стоит у меня перед глазами, во всей своей пленительной красоте, зная, как действует эта красота на смотрящего. И мне не хочется повторять общеизвестные вещи: что именно в этом месте морские сирены соблазнили своим пением Одиссея, так что он на несколько лет забыл обо всем, потеряв счет времени. И от сирен произошло название Сорренто. Все про это пишут, и я не буду углубляться. Ну, соблазнили, и на здоровье. Того, кто не хочет быть соблазненным, не соблазнить ничем, никем и никогда. Так что Одиссей сам отчасти виноват, наверное, надо было более четко выстроить приоритеты своего путешествия, быть более целеустремленным, а заодно и Пенелопу свою почаще вспоминать. Впрочем, Бог с ним, с Одиссеем. Он был всего навсего мужчиной, а мужчины любят, когда их соблазняют: практика показывает, что им нравится сам процесс, даже без ощутимого результата. А если еще при этом невзначай демонстрируются коленки и дама декольтирована (даже слегка), плюс еще говорит нежным голосом и периодически призывно заглядывает мужчине в глаза, то … попутно она может решить массу проблем или ускорить их решаемость. И не важно, кто перед ней – начальник ЖЭКа, продавец в магазине или ее начальник на работе. И если кто-то из мужчин скажет, что он на такие явные и примитивные уловки ни при каких обстоятельствах не ведется, - он соврет. Но это я отвлеклась.
А еще, когда пишут о Сорренто, особенно в интернете, всегда упоминают замечательную песню «Вернись в Сорренто». Помню, в детстве у меня была пластинка с этой песней, которую исполнял Робертино Лоретти. Я ее так обожала, что как только песня заканчивалась, я тут же ставила пластинку снова, и так бессчетное количество раз. Но в песне призывают вернуться в Сорренто вовсе не туристов (хотя из интернет-описаний можно сделать вывод, что это именно так). Песню поет юноша, который просит вернуться свою любимую. До чего же красивые слова в этой песне!!! Да и очарование итальянского языка непередаваемо. Я давным-давно нашла ее перевод, и в ней ни слова о туристах. Это я шучу, конечно, но, к сожалению, в интернете развелось столько дураков, что прочитав очередной примитивный опус о Сорренто, многие могут подумать, что песня написана исключительно для гостей города и имеет рекламный характер. Ничего подобного. Песня старая, народная, и поется в ней, конечно же, о любви и том, что эту любовь во все времена сопровождает: тоске, скучанию по объекту страсти, и нежеланию с ним расставаться. Судите сами – о туристах ни слова:
Как прекрасна даль морская,
Как влечет она, сверкая,
Сердце нежа и лаская,
Словно взор твой голубой.
Слышишь - в рощах апельсинных,
Звуки трелей соловьиных,
Вся в цветах, благоухая,
Расцвела земля вокруг.
Но ты едешь, дорогая,
Даль зовет тебя иная,
Неужели навсегда я
Потерял тебя, мой друг?
Не оставляй меня,
Тебя я умоляю,
Вернись в Сорренто,
Любовь моя!
Видишь - море, как живое,
Серебрится под луною,
Льнет к ногам твоим волною,
Словно хочет удержать.
И сады листвой зеленой
Тянутся к тебе влюбленно,
Молит все тебя остаться,
Каждый взгляд и каждый звук.
Но ты едешь, дорогая,
Даль зовет тебя иная,
Неужели навсегда я
Потерял тебя, мой друг?
Не оставляй меня,
Тебя я умоляю,
Вернись в Сорренто,
Любовь моя!
Не знаю, вернулась ли в Сорренто девушка, но судя по отзывам тех, кто здесь побывал, в этот город всегда хочется вернуться. Он не меняется, и это просто замечательно. Кстати, эта черта – неизменность – характерна для большинства городов Италии, особенно южной. Да и зачем менять? Люди жили здесь тысячи лет, и в целом, были довольны тем, что их окружало и окружает.
Какой-то расхристанный и бессистемный рассказ сегодня получается. Заявила, что пишу о Сорренто, а пока ничего путного не написала. Не знаю, почему. Придется начать сначала.
Посмотреть Амальфитанское побережье давно было для меня идеей фикс. И в сентябре 2008 года я там побывала. Посещение Сорренто в маршруте отсутствовало, но я знала, что обязательно найду для него время. Хотя поездка была групповая, время можно было выкроить, поскольку в окрестностях Неаполя (а от него до Сорренто час езды) мы жили 4 дня. В один из дней с небольшой частью группы мы поехали в Помпеи. Не буду сегодня писать о Помпеях, которые, конечно же, оставили огромный след в моей впечатлительной душе. День был очень жаркий, и в Помпеях я выдержала всего несколько часов. К тому же Помпеи очень однообразны, почти все сокровища, найденные в них, находятся в археологическом музее в Неаполе, а под открытым небом осталось очень немного интересных экспонатов. Конечно, находясь в Помпеях, надо слушать хорошего и опытного гида, ведь не дело не только в том, чтобы осмотреть мозаики, улицы с «камнями преткновения» (это отдельная и увлекательная история: многие пользуются этим выражением, но не имеют понятия, откуда оно произошло), стены домов, развалины мастерских и т.д. Наверное, нигде больше в Европе, нельзя так глубоко и явственно погрузиться в древнюю историю, которая обступает тебя со всех сторон, и ты на время утрачиваешь чувство реальности. Почти у самых развалин Помпей находится железнодорожная станция с одноименным названием, и это так странно, что не укладывается в голове, как и станция под названием Геркуланум. Об этих городах я узнала на уроках истории в 5 классе, и с детства привыкла думать о них, как о других планетах, далеких, таинственных и недостижимых. А тут – станция Помпеи.. Караул просто! Для меня станция на железной дороге сочетается совсем с другими названиями, к примеру, Конотоп или Чугуев. Итальянцам этого не понять. Короче, оторвалась я от группы, пошла на станцию, купила билет и оказалось, что до Сорретно от Помпей ехать всего 30 минут. Просто ерунда, а не расстояние. До этого за границей я пользовалась ж/д транспортом только в Британии. И спешу сказать, что итальянские электрички от британских отличаются разительно. Не скажу, что на туристов в Италии местные жители как-то реагируют, нет. К туристским ордам здесь привыкли. Но в британских электричках даже местные жители держатся особняком, никому в голову не придет вести вагонные беседы, как это обычно происходит у нас: не успел сесть в поезд, развернуть курицу и почистить десяток вареных яиц, как попутчики уже вывалили на тебя все свои проблемы и рассказали всю семейную подноготную. В Италии в транспорте местные жители тоже общаются между собой очень активно, и это мягко сказано. Я всю дорогу наблюдала за своими попутчиками – компанией молодых людей - в большом напряжении, поскольку трудно было понять, когда у них начнется драка. Однажды в Бари, в старом городе, я увидела двух пожилых мужчин, которые сидели на стульях у входа в свой дом и так кричали друг на друга, что я подумала, что сейчас они вцепятся друг другу в глотки. Но, прокричавшись, они обнялись, похлопали друг друга по плечам и мирно разошлись. Оказывается, итальянцы могут так орать друг на друга, даже обсуждая погоду или делясь кулинарным рецептом. А если речь заходит о футболе, они просто беснуются. И электричка до Сорренто только подтвердила это: крик в ней стоял всю дорогу, хотя тема «беседы» осталась для меня неизвестной.
Тем разительней был контраст, когда я из нее вышла в Сорренто. В городе было очень тихо, спокойно и не суетливо, что удивительно – в Италии суета – атрибут любого города. Но Сорренто, прежде всего, город курортный, сюда приезжают отдыхать. Конечно, у него богатая история, но люди здесь тянутся не к ней, а к удивительной по красоте и умиротворенности природе. Море, солнце, зелень пальм и сосен (пиний), тишина, чистый густой воздух, хорошая кухня… Рай для тех, кто любит отдыхать с комфортом. В Сорренто для этого есть все возможности. Вот только к пляжам спускаться - надо привыкнуть. Город нависает над морем, образуя нечто похожее на огромный карниз, поэтому пляжи здесь узкие и находятся под практически вертикальными обрывами. Но зато это необычно и очень своеобразно. А чистота и цвет морской воды просто изумительный. Мне удалось увидеть Сорренто не только изнутри, но и «снаружи», на большом отдалении, когда была, как на ладони, панорамно видна вся бухта. И трудно сдержать вопль восторга, когда видишь подобную красоту.
Кроме моря, ради которого сюда отовсюду приезжают курортники, незабываемое впечатление оставляют прогулки по узким улочкам старого города. Здесь можно и вкусно поесть в бесчисленных ресторанчиках, и полюбоваться местным колоритом, и купить все, что душе угодно, начиная от красивой акварели и куска душистого мыла, сделанного в виде лимона, до одежды, обуви и ювелирных украшений самых известных мировых брендов. Сорренто – не дешевый город, и отдых здесь тоже не из дешевых. Наших соотечественников здесь практически нет, публика выглядит очень презентабельно и изысканно. Но я совершенно не пасую в таких обстоятельствах. На мои шорты и футболку никто внимания не обращал, а если бы и обратил, вряд ли меня это взволновало бы.
Даже если вам ничего не хочется купить, то поглазеть на местные магазинчики, предназначенные, в первую очередь, для приезжих, просто удовольствие. Молодцы итальянцы! Даже из пакета макарон они могут сделать прекрасный сувенир. Чего только здесь нет! Десятки сортов местных алкогольных напитков (в первую очередь, лимончелло) в емкостях самого немыслимого вида, конфеты и прочие кондитерские изделия, глядя на которые, не сразу угадаешь, что это, всевозможные сыры, спагетти, и прочие обыденные вещи имеют такой праздничный вид, что жалко их пить или есть. Даже упаковку разрывать жалко. И хотя на моей родине разного рода продуктов просто навалом, в Италии умеют придать им такой вид, так их преподносят, словно это какие-нибудь сокровища, нуждающиеся в достойном обрамлении. Очень красива и оригинальна местная керамика. Ее так много и в таких видах, что тоже даешься диву. Все Амальфитанское побережье славится керамикой, и Сорренто не исключение. Здесь можно купить и ее традиционное воплощение – посуду и всевозможные сувенирные поделки. И всего такое количество, что разбегаются глаза даже у тех, кто не выносит ходьбу по магазинам. Обилие ярких цветов и оттенков придают Сорренто мозаичный вид, но глаза не устают от этого визуального пиршества, поскольку в этом городе нет однообразия. В общем, гулять по городу – одно сплошное удовольствие. Но где бы вы ни бродили, ноги приведут вас к морю, вернее, к обрыву над морем, на тот самый огромный и высокий карниз, с которого открывается бесподобный вид на бухту. На этом карнизе просто приятно постоять, посмотреть, подумать о прекрасном и вечном. Я стояла и знаю, какие незабываемые ощущения возникают при этом, даже если с того времени прошло больше года, и сейчас ты сидишь в душном такси на скользкой и заснеженной дороге, а таксист свирепеет и ругается…
Гвоздь программы вечернего Сорренто – тарантелла-шоу. По сути все вертится вокруг этого зажигательного танца, который можно не только посмотреть в многочисленных клубах, но и научиться самому. Танец простой, очень быстрый, веселый, и остаться равнодушным к нему нет решительно никакой возможности. Если кто не знает, слово «тарантелла» происходит от названия местного крупного и ядовитого паука – тарантула. Считается, что если он вас, не дай Бог, укусил, то надо быстро и срочно пропотеть, чтобы через поры вместе с потом вышел яд. И ничего лучше, чем станцевать, местные жители не придумали – и польза и удовольствие. Причем, говорят, что страх перед последствиями укуса так силен, что организм мгновенно мобилизуется и выделывает такие коленца, которых он него никто и не ожидал. Помогает тарантелла или нет, сказать трудно, но танец есть, он опробован веками, и доставляет удовольствие и тем, кто танцует, и тем, кто на это смотрит.
В общем, Сорренто прекрасен. Я счастлива, что увидела его. И увидев даже раз, никогда его не забуду. Не-воз-мож-но! И это замечательно.