Кембридж – это … Кембридж или вход со двора на «фабрику джентльменов» (часть 2)

Когда я вспоминаю о Тринити и вижу его через призму рассказа случайного знакомого Дмитрия (которого нам, не иначе, как Бог послал), а также мысленно прохожу по его двору, внутренним помещениям, я уже не могу, как раньше, думать об этом колледже лишь как о престижном учебном заведении. В моем представлении Тринити – это семья. Причем, семья, которая знает свою родословную, бережет свое прошлое, в котором нет «белых» пятен, потому что здесь действительно никто не забыт. Ну, разве можно забыть тех, кем можно гордиться? Именно это ощущение не покидало меня во время всей прогулки. Но как нельзя атмосферу семьи передать набившей оскомину фразой типа «Семья – ячейка общества», так и о Тринити сложно рассказать в двух словах. Вдруг вспомнилась очень понравившаяся мне фраза, не помню где прочитанная, - «джентльмены предпочитают Тринити». Я так емко и кратко говорить не умею.
Мне о нем почему-то вообще трудно рассказывать: кажется, вот только-только подобрала нужные слова, еще немного усилий, и они появятся в виде стройных предложений, в которых мысли ясно сформулированы, но нет… Пальцы не успевают их набрать, потому что не получается контролировать воспоминания, которые струятся, как песок в песочных часах, а с ними приходят новые слова, а откуда-то из пространства - образы, ассоциации, я снова пытаюсь это все упорядочить, сержусь на себя, что плохо получается, снова начинаю все сначала… Иногда я думаю: «Ну и зачем мне все это? Кому понадобиться мой рассказ? Кто захочет читать, к примеру, хвалебную песнь английскому газону, «пропетую» при описании Хэмптон-Корта? Ведь люди так редко смотрят себе под ноги… И разве занятому современному человеку придет в голову вглядываться в беличью морду в каком-нибудь лондонском парке, чтобы рассмотреть, действительно ли по ней видно, что животное довольно жизнью? Ведь бред же полный!» Ну и так далее.. Не знаю точно, что останавливает этот мой махровый антиписательский пессимизм. Наверное, только осознание того, что все, что я пишу – правда.
Думаю, что труднее всего рассказать о том, что задевает тебя за живое.. А Тринити меня задел, да еще как задел. Да что говорить? Мне было достаточно всего часа, чтобы понять, что я просто влюбилась в него. Наверное, скептики скажут, что слово «любовь» здесь неуместно. Вот здесь готова поспорить. Когда я впервые увидела картины Клода Моне, было достаточно одной минуты, чтобы полюбить их, самого художника и все направление импрессионизма в изобразительном искусстве целиком. И я вовсе не преувеличиваю! Кстати, мы ведь особо не задумываемся о том, что глагол «любить» люди используют очень часто, но такая эксплуатация ему не во вред - это слово просто невозможно заездить, и оно никогда не станет банальным. К примеру, практически с одинаковым чувством (только в разном контексте) человек может сказать, например: «Я люблю своих родителей», «Я люблю мороженое с клубникой» или «Я люблю море». Глагол один и тот же, а существительные, к которым он относится, совершено разные и часто несравнимые по значению для человека, который сам же их и употребил. Ну и что? Да ничего особенного, просто трудно подобрать другое слово, чтобы выразить свое отношение к тому, что нам очень нравится, приносит радость или удовольствие..
Попробуйте очень быстро ответить на вопрос, что вы любите, и убедитесь сами. Если бы такой вопрос задали мне, то я бы сказала, что люблю детей, путешествия, жареную рыбу, сбрызнутую лимонным соком, рассказы О’Генри, актера Колина Ферта, новогодние праздники, кошек, цветы, горы, запах кофе и т.д. Да, все смешано в «кашу»! Но ведь просили ответить быстро. И это только начало бесконечного списка, все перечисленное я действительно люблю. Хотя разве можно сравнить смысл слова «люблю», если оно используется для выражения отношения к близкому человеку и к жареной рыбе? Смешно, да и нелепо к тому же. Но мы не задумываемся, и говорим, как говорим. Просто любовь – очень удобное и универсальное слово…
Все, срочно вылезаю из этих словесных дебрей и возвращаюсь к Тринити..
Сегодня начну с того, что Тринити – это огромное коммерческое предприятие, владеющее множеством разнообразных активов, которые приносят солидный доход. В колледже даже есть свой министр финансов. Можно сказать, что Тринити является общиной, в которой каждый студент, преподаватель, представитель администрации и т.д. имеют множество прав, льгот и привилегий. Это не означает, конечно, что в каком-то углу стоит большой сундук, к которому любому можно подойти и взять некоторую сумму денег. Примитивное сравнение… Однако, существует множество фондов, которые здесь созданы в самых разнообразных целях. Да и расходная часть финансов Тринити, наверняка огромна. Стоит только посмотреть внимательно и догадаешься: нужны огромные средства, чтобы обеспечить не только функционирование этого колледжа, но и уровень образования, который он дает. Ведь студентам предоставлено все самое лучшее. Я даже перечислить не смогу. Думаю, подробнее о структуре колледжа и о том, как она работает, можно почитать на его официальном сайте. И это очень интересно, поверьте.
А я хочу вернуться к тому, что меня поразило и оставило неизгладимый след в памяти… Я как-то говорила, что страна для меня - это, прежде всего, люди. О Тринити можно сказать так же. Находится в его стенах, осознавать, что здесь в свое время учились Френсис Бэкон, Альфред Теннисон, Уильям Теккерей, Джавахарлал Неру, отец королевы Елизаветы II (Георг VI), ее сын Чарльз, принц Уэльский, ее внук – принц Уильям, Алан Милн, и, конечно же, Исаак Ньютон… И не только учились (ходили на лекции, волновались перед экзаменами, как все), но и жили здесь, обедали в студенческой «столовой» (хотя это слово никак не подходит к одному из самых красивых зданий колледжа). Трудно поверить, что и ты вот сию минуту находишься здесь же, видишь то же самое, что видели они… В общем, мы с подругой были в состоянии какого-то временного отупения, потому что совладать с чувствами было невозможно, а уж и описать их тем более. Кстати, принадлежность к королевским семьям, если их отпрыски учатся в Тринити (впрочем, как и в других колледжах) вовсе не означает, что это особые студенты с кучей королевских привилегий. Правила одни для всех. Оставлю это замечание без комментариев, а то снова отвлекусь, причем конкретно.
Короче, Тринити полон призраков, но в хорошем смысле этого слова. И когда наш знакомый Дмитрий рассказывал о ком-то из великих выпускников, то не покидало ощущение, что все они незримо присутствуют здесь…
А ведь рассказы эти были совмещены еще и с прогулкой! И какой! Нам было разрешено зайти в парадную библиотеку Тринити, которую спроектировал величайший британский архитектор всех времен Кристофер Рен, тот самый который построил собор Святого Павла в Лондоне – одну из «визитных карточек» этого города. А сколько всего еще он успел построить за свою жизнь… Впрочем, об этом написаны тома. И я боюсь снова отвлечься.
Что же касается парадной библиотеки, то мне сейчас плакать хочется от досады, поскольку я опять не нахожу слов для ее описания. Да и отношение к книгам у меня трепетное с детства. У меня было такое ощущение, что здесь есть ВСЕ, что когда-то или кем-то было написано. Книги в этой библиотеке все очень старинные, вид у них музейный, но пользоваться ими можно свободно, как преподавателям, так и студентам. Впрочем, зачастую в этом нет необходимости, поскольку в Тринити есть и обычная и очень удобно устроенная рабочая библиотека, в которой книги выглядят попроще, как и в любой студенческой библиотеке, поскольку это современные издания. В рабочей библиотеке мы тоже были, и она на нас произвела неизгладимое впечатление. Дмитрий подвел нас к одному из стеллажей и сказал, что на нем «все древние греки», т.е. вся древнегреческая литература. ВСЯ И СРАЗУ! Мы задали наивный вопрос: «А что, студенты умеют читать это в подлинниках?» И услышали: «Конечно, умеют, если у них в программе есть этот предмет». Странным может показаться этот вопрос… Если не принимать во внимание тот грустный факт, что наличие книг в библиотеках ВУЗов у меня на родине вовсе не означает, что студенты знают их содержание, даже если они по предмету, который значится в программе обучения…
Но думаю, что в Тринити нельзя учиться плохо. Дмитрий сказал, что среди студентов первых курсов встречаются шалопаи, но это шалопайство длиться недолго – облагораживающее действие колледжа действует на всех, как прививка. Да и как может быть иначе? Кроме больших аудиторий в колледже есть и уединенные, где студент встречается с преподавателем «тет- а -тет». И вот представьте: комната со старинной, практически антикварной обстановкой в здании, которому не одна сотня лет, камин, стол, два кресла, вокруг книги.. Студент сидит напротив преподавателя.. Осознает, что в этом кресле (или «предшественнике» этого кресла), возможно, сидел студент Ньютон, студент Байрон или студент - будущий король Георг VI... Как-то неудобно, наверное, сказать что-то типа: «Дорогой сэр, я тут не доучил немножко, вчера был бокс по телику, а потом с ребятами завалились в паб пива выпить, так Вы уж помилосердствуйте, я потом пересдам Вашу физику». Лично у меня такая «картинка» не складывается..
А теперь хочу вернуться снова к парадной библиотеке. Дмитрий подвел нас к двум небольшим стеклянным витринам, покрытым красным бархатом. Отдернул тяжелую ткань на одной из них и сказал, что экспонатами этой витрины в Тринити страшно гордятся. Еще бы! В ней размещено первое издание услады детства миллионов детей не одного поколения – книжка про Вини-Пуха и его друзей, и рукопись автора этой книги – Алана Милна, который тоже здесь учился.
А во второй витрине мы увидели нечто другое. И я до сих пор помню, как не сразу поверила своим глазам, потому что не ожидала это увидеть. Под стеклом лежали личные вещи самого Ньютона: часы, блокнотик, испещренный формулами, который первоначально использовался для ведения записей его бытовых расходов, когда он еще был студентом, простая, почти необработанная палка, другие мелкие вещицы… Но больше всего меня поразило письмо Ньютона его научному «противнику» Гуку, датированное 1679 годом (могу ошибаться только в последней цифре). Личное письмо человека, значение трудов которого для науки настолько грандиозно, что никаких превосходных степеней для слов не напасешься, впрочем, как и самих слов… А почерк! Красивый, легкий, просто образец каллиграфии. Думаю, такой почерк может быть только у человека со светлейшей головой и ясными мыслями. Если представить (чисто теоретически, поскольку вряд ли это когда-нибудь случится), что содержимое второй витрины заполучил Британский музей, наверняка это были бы одни из самый ценных его экспонатов.
В парадной библиотеке нельзя было находиться долго, пришлось уйти, но по дороге к студенческой церкви Дмитрий продолжал рассказывать о Ньютоне. Ведь вся жизнь этого ученого всегда была связана с Тринити: он и учился здесь, и преподавал, и делал гениальные открытия, которые легли в основу всей современной науки. Представить только: человек открыл закон всемирного тяготения, которому подчиняется вселенная, масштабы всех его открытий в голове не укладываются, а мы стоим, онемевшие, под окном комнаты, где он жил, и слушаем рассказ Дмитрия, в котором Ньютона он нежно называет «наш Исаак Исаакович», и такое впечатление, что Исаак Исаакович просто вышел покурить и сейчас вернется.
В зале перед церковью Тринити-колледжа установлена прекрасная скульптура Ньютона, на которой написано: Qui genus humanum ingenio superavit (Разумом он превосходил род человеческий). И думаю, лучше, чем о нем написано в эпитафии на его могиле, сказать невозможно: «…Пусть смертные радуются, что существовало такое украшение рода человеческого».
И последнее. В парадной библиотеке фотографировать было нельзя, а в рабочей – можно. Я сделала снимок стола (правда, не очень четкий, спешила), от которого явно ненадолго отлучился какой-то неизвестный мне студент.. Книги, письменные принадлежности, очень тщательно начерченные графики в рабочей тетради, небрежно брошенный шарф и шапочка… У меня промелькнула мысль: «А вдруг этот мальчик, который с минуты на минуту вернется, тоже будущий великий ученый, которым будет гордиться Тринити?» Может быть, но мне уже не дано это узнать.
Это все, что я могу написать о том, что мне посчастливилось увидеть в Тринити. Я сразу честно предупредила, что часть воспоминаний и впечатлений оставлю только для себя, для «личного пользования». Прошу понять меня правильно.

Кембридж – это … Кембридж или вход со двора на «фабрику джентльменов» (часть 1)

Спешу сказать, что выражение «фабрика джентльменов» не мое. Его применительно к Кембриджу и Оксфорду употребил Всеволод Овчинников в очень популярной лет 20 назад книге об Англии и англичанах «Корни дуба», которая самими британцами (!) признана одной из лучших книг, написанной иностранцем о них самих. Книга эта настолько интересна, познавательна и увлекательна, что я уверена: те, кто ее читал, согласятся со мной. А тем, кто не читал, очень рекомендую это сделать, особенно если вы хотите посетить Британию впервые. Тогда многое из того, что вас удивит, взволнует и потрясет, станет понятным. Ведь страна – это, прежде всего, люди. А британцы – люди особые, и очень отличаются от жителей континентальной Европы и по складу характера, и по расстановке жизненных приоритетов и по многим-многим личностным «параметрам». И это большая отдельная история, в основе которой, как и всего, о чем я пытаюсь писать, лежат личные впечатления человека, не лишенного наблюдательности, то есть меня (прошу прощения за нескромность).

Правда, при первом прочтении «Корней дуба» в наши дни надо делать небольшую скидку на тот факт, что она была написана во времена СССР, т.е. под серьезным давлением идеологической цензуры, не принимать во внимание которую было нельзя. Те, кто не принимал, писали, что называется, «в стол» - шанс быть изданным был почти нулевой. Впрочем, прочтите, и сами все поймете.

Рассказывать о Кембридже – дело, мягко говоря, не очень благодарное. О нем так много написано, что не вижу смысла становиться в очередь доморощенных «кембриджеописателей». Об истории города и его колледжей, формально составляющих университет, о традициях, о сильных мира сего, которые были здешними выпускниками, и даже о том, как сейчас попасть туда на учебу, писано-переписано, причем специалистами, и, как говориться, с чувством, с толком, с расстановкой. И попытаться (даже невольно) тягаться с ними – просто выбросить на ветер время.

Что касается обычных путевых заметок, то и здесь «не разгонишься» - интернет битком набит похожими друг на друга отзывами туристов, в которых, по сути, главной отличительной чертой являются лишь даты посещения этого города. Причем, видно, что зачастую в основе таких описаний Кембриджа лежат «пунктирные» рассказы гидов: обо всем по чуть-чуть. А туристы, как мне кажется, их просто пересказывают от своего имени.

Вот сейчас, наверное, может показаться, что я бессовестно хвалюсь, но мне просто невероятно повезло, и я получила МОЙ Кембридж, и уже совсем скоро станет понятно, о чем речь. Особенно, о том, почему в названии есть слова «вход со двора». Буквально минутку терпения, боюсь «зажевать» начало, хочется написать обстоятельно – повод имеется, прошу мне верить.

В Кембридже я была дважды – в мае 2006 года и в декабре 2008 года, сразу после Рождества. Поездка 2006 года была обычной туристической, под присмотром гида и в сопровождении его рассказов, которые я слушала в пол-уха, поскольку ничего нового не узнала. Хотя было очень интересно, красиво и дух Кембриджа уловить удалось. Это была, своего рода, «дегустация» города. Когда приезжаешь куда-то впервые, всегда его «пробуешь», чтобы определить, захочется ли вернуться. Мне захотелось, и я вернулась, хоть и через 2 года. В этот раз я была уже со своей подругой, мы прилетели в Британию одни (подруга впервые), и уже мне пришлось стать ее гидом по Кембриджу.

В тот день, когда мы сюда приехали, многие колледжи были открыты для осмотра, правда, только их дворы. Мы зашли всюду, где только можно, и, конечно же, в знаменитейший (а также самый уважаемый и богатый) Тринити-колледж. Кстати, оказывается, Генрих VIII основал его буквально за две недели до смерти. После осмотра центрального двора и строений мы увидели арку, а за ней мостик через реку. Это было очень кстати, поскольку нам захотелось полюбоваться на знаменитые «зады» кембриджских колледжей не с лодки, а прогуливаясь вдоль берега пешком. На мостике пришлось остановиться, чтобы сориентироваться.

Во всех исторических городах Британии есть участки неприкосновенной частной собственности, куда никому, кроме владельцев (или с их разрешения), нельзя. И Кембридж – не исключение. Вдоль реки есть участки берега, где не пройдешь. И нам надо было время, чтобы осмотреться. Мы осматривались молча, потому что вокруг было на что полюбоваться, да и не спешить было незачем.

Пока мы мирно и благостно созерцали окрестности, к мостику приблизился мужчина, направлявшийся в сторону Тринити-колледжа. Лет 60-ти с небольшим, в джинсах, куртке, с небольшим рюкзаком за плечами. Ну, человек, да и человек.. Идет себе по своим делам.. Он как раз поравнялся с нами, и в ту самую секунду, как это произошло, я обратилась к подруге с каким-то предложением по поводу нашего дальнейшего маршрута. Мужчина остановился и на чистом русском языке обратился к нам. Даже не обратился, а мгновенно (как это делают в Одессе) принял участие в нашем разговоре: услышав, каким путем мы собираемся идти дальше – к колледжу Святого Джона, дал совет, как лучше туда пройти туда. Мы совсем не ожидали услышать русскую речь, - зимой наших туристов в Британии не очень много, тем более, в Кембридже, но наш случайный знакомый оказался вовсе не туристом. Он спросил, как наши имена, сказал свое (Дмитрий), категорически отказываясь сообщить отчество, и наше неожиданное знакомство состоялось. Мы рассказали, что только что вышли из Тринити, собираемся еще осмотреть несколько колледжей, а потом на электричку – и в Лондон.

Внимательно нас выслушав, Дмитрий непререкаемым отеческим тоном сообщил, что нам надо немедленно вернуться в Тринити с ним, и он нам такое покажет, что среднестатистическому туристу и не снилось. Оказалось, что он физик, преподает в этом колледже, и ему разрешено показывать колледж своим гостям. Весь! Почти все помещения! Вот так, совершенно случайно, мы стали в Тринити-колледже гостями. Я так хронометражно описываю это событие… оно, наверное, похоже, на отчет о проделанной работе или рапорт, но на самом деле мы были просто потрясены и отказывались верить в такую невероятную удачу.

Ну с чего начать… Все знают, например, что в Тринити учился Байрон. Я люблю поэзию Байрона, много читала о нем, о его жизни, но это была «мертвая» информация о человеке, которого и самого давно уже нет на этом свете. А услышав рассказ о студенчестве Байрона, о его забавных проделках, которые он мастер был устраивать, посмотрев на колледж, где он учился «изнутри», а не со страниц книжки, побродив по коридорам, где ходил и он, я сначала почувствовала, а потом и осознала, что Байрон стал для меня совсем другим. Я узнала о нем совершенно с неожиданной стороны, он просто стал живым человеком, а не только всемирно известным поэтом. Как же это трудно выразить словами! Забегая наперед, скажу, что меня во время всей этой уже «домашней» прогулки по Тринити, не оставляла мысль, что его выпускники, в каком-то смысле, не покидают его стен. Они остаются частью своего колледжа, составляя тот незримый, но мощный «фундамент», на котором взрастают и нынешние студенты, ощущая поддержку, идущую практически из глубины веков. Не знаю, как сказать иначе..

Среди выпускников Тринити 32 нобелевских лауреата, а сколько известных людей всех времен здесь учились, оставив свой след в науке, искусстве, литературе, политике, – и не перечесть. Мы спросили у Дмитрия, почему нет мемориальных табличек с их именами. Этот вопрос вызвал снисходительную улыбку, а ответ привел в замешательство. Мы услышали: «Все их имена мы храним в своих сердцах..» Слова были сказаны таким тоном, с таким выражением лица, что мы мгновенно и безоговорочно им поверили.

Наш знакомый продолжил: «А если вывесить мемориальные таблички, то стены колледжа не выдержат их тяжести». Но эти слова были уже немного кокетливы. Впрочем, они были наполнены гордостью и вполне обоснованной. Дмитрий сообщил нам еще множество интереснейших и познавательных фактов, ни в каких книжках этого не прочтешь, потому что его рассказ был рассказом человека, который живет и работает в Тринити-колледже, но и гордиться им и чувствует себя его частью. Мы услышали «домашнюю», а не официальную историю о Тринити. И это было просто непередаваемо. Я не могу всего рассказать сразу.. К тому же кое-что из увиденного и услышанного я хочу сохранить только для себя, уж простите меня за это эгоистичное чувство. И в заключение скажу, что теперь знаю, как работает система обучения в Тринити (и это вызывает уважение и восхищение), как учатся и живут студенты, как устроен их быт, как много делается для того, чтобы они получили образование действительно «высшей пробы».. Но об этом и о многом другом чуть позже.

Если вы еще не любите Лондон… (часть 2)

Вчера я как-то скомкано описала Хэмптон-Корт… А сегодня подумала: и зачем, собственно, комкать? Меня ведь никто не ограничивает ни в желании писать, ни во времени, которое я на это трачу… Поэтому я снова возвращаюсь к нему, причем. С большим удовольствием. Конечно, прежде всего, это место ассоциируется с королем Генрихом VIII. Утверждают, что именно здесь молодой Генрих бродил в отчаянии, томимый неразделенной любовью к Анне Болейн.. Этот романтический нюанс, для тех, кто о нем знает, придает особый шарм дворцу. Если при этом не думать, чем любовь короля аукнулась бедной Анне.. Замечу, что когда в Хэмптон-Корте малолюдно, очень легко представить себе события той далекой эпохи, особенно если вы видели фильм «Генрих VIII» с Рэем Уинстоном в главной роли.

Но дворец и его окрестности могут принести посетителям массу удовольствия чисто эстетического свойства, ведь далеко не все увлечены историей Англии. Сам дворец очень массивен и, я бы сказала, довольно импозантен, хотя бьющей по глазам роскоши, нет. Впрочем, все английские дворцы довольно скромны снаружи, что впрочем, не убавляет им величественности. Тем разительней контраст с их внутренним наполнением. Очень хочется в связи с этим рассказать еще о Виндзорском замке и Букингемском дворце, но я это сделаю позже. Что касается внутреннего убранства Хэмптон-Корта, то оно довольно скромное по сравнению с вышеупомянутыми сооружениями, если не считать просто ошеломляющего оружейного зала. И если кто-то захочет посетить все эти три дворца (особенно за одну поездку), то очень рекомендую сначала приехать в Хэмптон-Корт, затем осмотреть Виндзор и уже в качестве финального аккорда - Букингемский дворец. Тогда впечатления будут идти по нарастающей: все красивее и красивее, все роскошнее и роскошнее. Но это, конечно, только с эстетической точки зрения. Если посещать все эти дворцы, имея представление о событиях, которые происходили в их стенах (причем, событиях, зачастую оказывающих влияние на судьбы мира), интерес и захватывающее чувство соприкосновения с историей Британии сделает посещение каждого уникальным и ни на что не похожим.

Особое очарование Хэмптон-Корту придает великолепный парк. Он создан «по-французски», и это сразу бросается в глаза. Французский и английский стили садово-паркового искусства разительно отличаются друг от друга. Суть французского стиля в подчинении природы. Если везде царит геометрия, проложена масса посыпанных гравием дорожек, наверное, для того, чтобы можно было подойти к любому объекту и полюбоваться им, деревья и кусты подвержены особой замысловатой стрижке, клумбы разбиты строго симметрично, можно не сомневаться – здесь побывал последователь французской ландшафтной школы. Растения живут, что называется, «по уставу» - никакой самодеятельности. Французский садовник как бы говорит: «Посмотрите, ЧТО я могу сделать с природой».

В английском парке все с точностью до наоборот, ни малейшей навязчивости, а уж о насилии над природой и речи быть не может! Английский садовник никогда не будет вынуждать растения произрастать по «шнурку». В английском парке трудно найти симметрию. Деревья всегда в нем растут свободно, за ними только ухаживают. И такое впечатление, что они растут там, где им хочется. Вряд ли это так на самом деле, но впечатление именно такое. Клумбы и их цветочное наполнение, конечно, всегда продуманы, в зависимости от времени года, но явно видно, что растения не испытывают ни малейшего давления со стороны. Конечно, это взгляд дилетантский, но я ведь описываю не столько парковые стили, сколько ощущения, которые вызывает у меня их созерцание… К тому же парков видано-перевидано! Есть с чем сравнивать.

Парк вокруг Хэмптон-Корта, как я уже говорила, французский. Мне он очень понравился. И хотя я поборник свободы во всех ее смыслах и противник всяческого угнетения, даже растений (смеюсь), я не заметила никаких страданий с их стороны. Все они были в таком прекрасном состоянии, так безумствовали в цветении, что было видно – их можно не жалеть. Вот только невозможно представить, сколько нужно человеческих рук, чтобы парк ТАК выглядел. Однако газоны Хэмптон-Корта настоящие английские «аборигены» – густые, пышные, мягкие. Им можно петь многочасовые дифирамбы, но лучше всего по ним просто походить босиком, посидеть, а еще лучше – поваляться. Английские газоны мощнее воспринимаются на ощупь, хотя и глазу приятно до чрезвычайности. Кстати, по этим газонам беспрепятственно ходят (и активно пасутся) многочисленные дикие гуси. Вообще животных, в том числе, и птиц в Лондоне и его окрестностях, трудно назвать дикими буквально. К ним так трепетно относятся, так их оберегают, что непонятно, кто здесь главный – люди или их меньшие братья. Говорят, у животных отсутствуют выражения «лиц», поскольку у них нет мимических мышц. Зоологам лучше знать. Но посмотрите на гусей, уток, лебедей, голубей, белок и прочую живность в английских парках. Да на каждой морде застыло выражение благости и довольства! Все такие упитанные, ухоженные, непуганые… И без мимических мышц прекрасно обходятся, чтобы выразить свое в буквальном смысле нечеловеческое счастье.. А что до гусей Хэмптон-Корта, то они передвигались по газонам с таким достоинством, как если бы они были вхожи, как минимум, в палату лордов.

Кстати, на респектабельнейшей Парк-лейн не так давно установлен памятник животным, погибшим во время Второй мировой войны. Да, я не оговорилась, именно погибшим, потому что даже почтовых голубей ПРИЗЫВАЛИ на воинскую службу, через их хозяев, конечно. Это о многом говорит, правда? В первую очередь, о людях, которые захотели, чтобы такой памятник был.

При входе в Хэмптон-Корт можно купить план-схему его территории, но мне кажется, что можно обойтись и без нее. Тогда посетителю этого места гарантированы всяческие сюрпризы. Главное – не спешить. Например, огибая дворец и проходя мимо длинной живой изгороди из тиса, вдруг видишь отверстие в сплошной зеленой стене. Конечно же, сразу заглядываешь в него… И оказывается, что за этой изгородью прячется очаровательный маленький садик. В Хэмптон-Корте их два. Они называются запруженными садами (раньше на их месте были искусственные водоемы, теперь осушенные). Очарование этих маленьких оазисов красоты в большом оазисе невероятной красоты трудно передать словами. Но они прекрасно помещаются в объектив фотоаппарата, и их просто нельзя не сфотографировать.

Неподалеку от запруженных садов размещается королевский виноградник, который существует здесь много веков, и говорят, что местный виноград подают на стол самой королеве Елизавете II. Наверное, нет смысла говорить, что выглядит он тоже замечательно. Думаю, что если люди действительно любят свою работу, то результаты их трудов иначе выглядеть просто не могут. И, похоже, за Хэмптон-Кортом присматривают именно такие люди, не просто любящие его, а преданные ему…

В непосредственной близости от дворца расположен крытый, опять же, королевский теннисный корт, в котором любой желающий за чисто символическую плату может поиграть в теннис. А если идти по центральной аллее парка, то можно увидеть начало огромных и «действующих» охотничьих угодий, уходящих за горизонт… В огромном водоеме на их окраине я впервые увидела вблизи лебедей-подростков, тех самых Андерсеновских гадких утят – уже больших, но еще в оперении серого цвета. За ними присматривала раздраженная мамаша-лебедь и постоянно их одергивала, если они слишком близко, по ее мнению, подплывали к людям. Уж не знаю, как у нее это получалось, но трое ее великовозрастных птенцов слушались свою родительницу беспрекословно.

Посещение Хэмптон-Корта заняло у нас с подругой целый день, мы были там до закрытия. Уходили с глазами, наполненными красотами «до краев». На лондонскую электричку мы не спешили, решили еще осмотреться по сторонам, и зашли в городской парк. Парк был исключительно английским, тихим, спокойным и невероятно расслабляющим. Это было как раз то, что нужно. Вот сейчас попытаюсь найти сравнение…

Любой человек время от времени надевает «парадную» одежду. Если это мужчина, то это может быть смокинг, фрак или просто костюм от хорошего портного. Если женщина – то вечерний наряд, коктейльное платье и тому подобное в зависимости от обстановки и ее смыслового содержания. Вся перечисленная одежда может быть модной, стильной, красивой и даже эксклюзивной, но долго в ней находится сложно, поскольку она «обязывает». Хочется сменить ее на простую и удобную. Думаю, мужчины меня поймут, если я вспомню о галстуке. Я не раз видела, с каким остервенением они его снимают, когда уже можно это сделать. Так вот французский парк – это пышный парад, а английский – уют и расслабление. Мне не очень нравятся такие параллели - между одеждой и садово-парковыми стилями, оба они по-своему прекрасны и имеют своих почитателей, но другие параллели пока не проводятся. Впрочем, уверена, что всем будет легко понять, что имелось в виду.

Но и это было еще не все. Вот кто не читал «Трое в лодке, не считая собаки» Джерома К. Джерома? Наверное, трудно найти такого человека. Эта книга сделала знаменитым Хэмптон-Кортский лабиринт. И мы его увидели. Он оказался «живой», т.е. состоял из живых изгородей изрядной высоты – не перепрыгнешь. Правда, мы заблудились совсем ненадолго (и были в восторге от маленького приключения), а еще не отказали себе в удовольствии понаблюдать за несколькими снующими в разные стороны туристами с раздраженными лицами, которым не удалось так быстро от него отделаться. Так что получилось, почти, как у Джерома.

Думала поставить точку, но мне вдруг пришла в голову мысль, которая просится быть высказанной, причем немедленно.

Описывая французский парковый стиль, я сказала, что растения в Хэмптон-Кортском парке не испытывают страданий. Большинству людей не приходит в голову связывать чисто человеческие эмоции и чувства с растениями. Но уже есть научно подтвержденные факты, которые говорят о том, что растения способны реагировать на отношение к ним. Оказывается, даже музыка благотворно влияет на их рост и развитие, правда, только спокойная и мелодичная. Я также лично знаю человека, который готов доказывать всем и каждому сомневающемуся (и при этом приводит кучу аргументов), что если некоторое время посидеть, прислонившись, к стволу дерева, то оно заряжает человека благотворной энергией. Но я не буду сейчас открывать дискуссию на эту тему. Хочу вернуться к слову «страдание» применительно к растениям.

С некоторых пор я не могу спокойно смотреть на деревья, изуродованные японским стилем бонсай. Да, именно изуродованные, поскольку эти несчастные карлики со вспученными корнями, искривленные, измученные ножом неутомимого садовника, пытающиеся выжить в плошке с минимумом почвы, вызывают у меня лишь острую жалость. Пусть кто-угодно скажет, что я ничего не понимаю в этом виде искусства, да на здоровье, я не обижусь. Но ведь для бонсая берут саженцы обычных деревьев и заставляют их подчиниться прихоти человека. У растений просто нет выбора. Да и можно ли серьезно говорить о возможности выбора применительно к этим бессловесным существам? Боюсь вызвать смех.. Для большинства из нас они, в первую очередь, источник пищи, или ценное сырье, древесина, например.. Ну, может быть, часть привычного пейзажа.. А то, что их красота способна смягчить даже зачерствевшее сердце, помогает расслабиться, привести в порядок мысли… многие об этом думают? Скорее всего, подсознательно ощущают, но вряд ли придают этому серьезное значение…

Не знаю, правильно ли я делаю, что рассказываю об этом, и, забегая наперед, хочу сказать, что не провожу никаких сравнений, о них и речи быть не может… Но когда я впервые увидела вблизи сосну, выращенную в стиле бонсай, я почему-то мгновенно вспомнила о старой книге для внеклассного чтения по истории средних веков, которую я прочитала, будучи подростком, и которая до сих пор храниться у меня дома. В одной из ее глав, посвященной средневековому Китаю, был рассказ о жуткой традиции, процветавшей в те времена. На потеху императора и его камарильи маленьких детей из бедных и бесправных семей искусственно превращали уродцев, просто для развлечения. Для этого было достаточно посадить малыша в фарфоровую вазу причудливой формы на несколько лет. Тело ребенка постепенно принимало ее очертания, поскольку нормально расти он не мог. Разве есть слова, которыми можно было бы в полной мере описать это чудовищное злодейство? У меня их нет…

В общем, ассоциативный тип мышления иногда вреден для здоровья, особенно для впечатлительных людей.

Если вы еще не любите Лондон… (часть 1) -4

Но ни о какой химии в следующие пару минут просто думать не моглось, потому что мы вошли в огромный зал с гигантским очагом, в котором на вертеле жарилось это самое восхитительное мясо. И специальный человек, прикрываясь от огня циновками, вращал вертел. А в соседнем помещении тоже готовка шла полным ходом. Уж не знаю точно, что вытворяли эти повара в своих кастрюльках и главное, кто все это потом ел. Но удовольствия мы получили массу! Много можно писать об этом кулинарно-историческом чуде, увидеть которое мы и не рассчитывали. Но я остановлюсь еще только на одном моменте. В тюдоровских кухнях был человек, который следил за отпуском блюд в залы, по-нашему, бухгалтер примерно второй категории. В этом представлении такой персонаж тоже был. Он сидел в небольшой конторке, естественно, в соответствующем историческом костюме и изображал своего старинного коллегу. Так вот когда я подошла, чтобы его сфотографировать, этот человек сразу «принял позу»: на лице появилось сосредоточенное выражение, в руке – гусиное перо, и он стал что-то внимательно записывать в книжечку, всячески помогая всем своим видом мне сделать хороший снимок. Я была растрогана. Понятно, что он делал это для всех, но все же…

Я вот немного выше употребила слова «историки-кулинары»… До той поездки в Лондон, я, к своему стыду, не знала, что есть такое направление в изучении истории. Хотя уже потом я видела целый сериал от ВВС, в котором наши современники воспроизводили приготовление пищи в разные исторические периоды, и даже отдельных участников кулинарного действа в Хэмптон-Корте видела в этих фильмах. А поначалу у меня даже шевельнулась мысль: ну как можно историю воспринимать через желудок? Но мысль эта долго не жила. А почему, собственно, нельзя? Еда, ее приготовление в историческом аспекте может быть не менее интересна, чем изучение влияния на развитие человечества военных баталий, чумных эпидемий и охоты на ведьм. Кстати, без баталий и охоты на ведьм жить можно, без эпидемий – желательно, а вот без еды никак нельзя, как это ни банально.

В одной книге я прочитала, что история человечества – это история голода. Современному человеку, который «пасется» исключительно в переполненных едой супермаркетах, просто не приходит в голову, что такая пищевая благодать наступила совсем недавно, да и то, далеко не для всех. И об этом тоже можно было бы очень содержательно и интересно поговорить… Когда-нибудь…

Если вы еще не любите Лондон… (часть 1) -3

Но счастье никогда не бывает полным. Оказалось, что батарея фотоаппарата села, и я смогла лишь в памяти сохранить то, что увидела, поскольку на утро надо было улетать домой. Впрочем, нечего жадничать. Могла ведь вообще не увидеть такой ракурс, если бы ноги по какой-то неизвестной причине сами не пришли сюда. В общем, хоть наполовину, но повезло.

Впрочем, грех жаловаться, мне везло во всех поездках в Лондон. В сентябре 2006 года мы с подругой решили сделать несколько вылазок за пределы города. И в один из дней оказались в Хэмптон-Корте. Замок знаменит, прежде всего, тем, что в нем жил король Генрих VIII Тюдор. И так случилось, что в Хэмптон-Корт мы случайно попали в один из трех дней в году, когда открыты знаменитые тюдоровские кухни, где историки-кулинары в костюмах XVI века готовят блюда по старинным рецептам с использованием старинного инвентаря и разнообразных кухонных приспособлений (назначение многих из них совершенно неизвестно, пока их не начинают применять). При этом кулинары «работают» на публику, на туристов, которые просто обалдевают от увиденного. Просто спектакль какой-то, но только нет сцены и все по-честному, без бутафории.

Кухни во времена Тюдоров готовили еду одновременно на человек 800. Масштабы просто чудовищные, особенно если учесть, что практически весь труд ручной. Да и помещения кухонь огромные. Мы не знали, что нас ждет впереди, никаких объявлений о кулинарном священнодействии нигде не было видно, мы просто осматривали все вокруг не торопясь и вдруг почувствовали запах жареного мяса. Причем сразу было понятно, что мясо жарится на открытом огне и скоро будет готово. Паре сэндвичей, проглоченных утром, тут же стало грустно и одиноко в наших полупустых желудках, но мы так и не поняли еще, что нас ждет впереди. Помню, подруга сказала: «Ну что за люди, эти англичане! Хотят окончательно «добить» туристов! Чтобы восприятие кухонь было полным, взяли и распылили аэрозоли с запахом мяса!» Как же мы потом хохотали! Ну какие мясные аэрозоли? Хотя, химия – такая наука, лучше над ней не насмехаться…

Если вы еще не любите Лондон… (часть 1) -2

Но если мы что-то любим, нам даже в голову не приходит пояснять себе или кому-то, почему и за что мы это любим. Просто любим – и все. Повторюсь: я люблю Лондон. Но объяснить, почему, вряд ли смогу. Особенно тем, кто в этом городе не был. Но возможно, этот текст прочитает тот, кто в Лондоне был и кто тоже его любит. И возможно, этот неизвестный мне человек разделит мои чувства. Пусть я об этом даже не узнаю…

В Лондоне я была три раза. Сразу хочу сказать, что не буду делать подробный письменный отчет о каждом путешествии. Боюсь, скучно получится и занудно. Пусть это будут короткие зарисовки о встречах, которые подарил мне Лондон. А сколько же их было! И с его историей, которая обступает тебя на каждом шагу, и никогда не знаешь наверняка, что тебя ждет за поворотом… И с людьми, которые остались для меня безымянными, хотя я запомнила их навсегда.. И с литературными персонажами замечательных книг, сопровождавших мое детство… И с многим-многим другим.. Вот посмотрела на «планов громадьё» и стало грустно: даже если я брошу работу, не буду тратить время на сон и еду, мне года не хватит, чтобы написать все, что хочется, и что просится быть написанным… Но что делать? Уж во всяком случае, не ныть. Итак, вперед!

Если вы хотите проникнуться Лондоном сразу, да так, чтобы он обрушил на вас не только всю свою мощь, а мощь всей Британской империи, достаточно дождаться темноты (время года значения не имеет), выйти со стороны улицы Стрэнд к вокзалу Чаринг-Кросс, подняться на мост и пройти метров 30. Взгляд сразу упирается в сияющий лондонский «глаз» - колесо обозрения, здание Адмиралтейства, а затем ваши собственные глаза (по мере продвижения по мосту) сами «уйдут» вправо – на Большой Бен и Парламент, который просто полыхает в вечерней подсветке и отражается в черной воде Темзы. Вы увидите все эти объекты одновременно. Что сказать? Оцепенение вам гарантировано. Слов нет. Вернее есть, но большей частью, бессвязные. Зато чувства просто не дают вздохнуть. Рука шарит по чехлу фотоаппарата, потому что первым делом это великолепие хочется сфотографировать. Я на такой вид наткнулась случайно, хотя раньше этот район Лондона исходила вдоль и поперек. И вы посмотрите, не пожалеете!

Если вы еще не любите Лондон… (часть 1)

Я нарочно выбрала такое название… Лондон я очень люблю, но не могу быть уверена, что этот город любят все, кто в нем побывал… Вообще любовь очень сложное и неоднозначное чувство (кто бы спорил?), к чему бы оно ни относилось. Когда мы что-то или кого-то не любим, то нам достаточно просто объяснить, почему. Наверняка я буду неоригинальна, но я не люблю, когда обнаруживаю в супе лук. Он скользкий, разваренный, безвкусный и очень противно выглядит. Очень не люблю, когда мне заглядывают через плечо, когда я что-то читаю. Не важно, газету, книгу, кулинарный рецепт или личное письмо. Я воспринимаю это, как бессовестное вторжение на мою личную территорию, на которой я не хочу видеть никого. Не люблю завистников, очень неприятно видеть их тщетно скрываемые приступы зависти, особенно если завидуют мне (иногда даже диву даешься, как они ухитряются найти этому причину). Хотя с возрастом я стала относиться к ним более терпимо, даже с жалостью. Бедные–бедные люди…Превращают свою жизнь в кошмар, изнуряя себя чувством, которое не оставляет ни места, ни времени ни для чего больше..

Забавно.. Раньше я могла сказать о том, что мне категорически не нравится, что я это ненавижу. Теперь – нет. Я давно не пользуюсь ненавистью, уж слишком жгучее это чувство. Причем, сжигает она того, кто ненавидит. У Станислава Ежи Леца есть замечательный афоризм: «Постарела моя ненависть и стала презрением..». Как это мудро! Уверена, что презрение более щадящее для души чувство, я бы даже сказала, что оно – союзник самолюбия. Впрочем, сейчас не об этом.

И еще о фотографии, как о процессе…- 2

С фотографией дело обстоит несколько иначе... Нет-нет! Для того чтобы уметь ВИДЕТЬ через объектив фотоаппарата, тоже нужны способности, которые можно и нужно развивать. И известных мастеров фотографии не зря называют фотохудожниками. На их снимках всегда присутствуют сюжеты, которые делают эти физически плоские поверхности эмоционально выпуклыми, объемными и глубокими. Ведь тот, кто смотрит на мастерски сделанные фотографии, всегда чувствует подтекст, а зачастую и «додумывает» его, поглощенный увиденным и проникаясь тем самым «моментом истины». Но лучше я приведу пример.

Однажды мне на глаза попалась черно-белая фотография из какого-то старого журнала. На ней фотограф запечатлел небольшое уличное кафе на площади маленького городка, затерянного в провинциальной глуши то ли Италии, то ли Франции, не знаю. Атмосфера этого кафе была домашне - непринужденной, за столиками сидело много людей, и было похоже, что все они хорошо знают друг друга. А неподалеку от столиков была импровизированная танцплощадка. На ней танцевали всего два человека: старик и девушка. Мне было не понятно, почему сложилась эта пара, пусть даже и на короткое время танца. Ведь эти двое разминулись во времени! Возможно, девушка пожалела старого человека, которому она напомнила грезы его юности, и поэтому приняла приглашение потанцевать. А может, дедушка просто выпил лишнего и решил покуражиться… А девушка согласилась смеха ради… Кто это может знать..? Да я и не хочу этого знать!

Что это был за снимок! Он был переполнен чувствами! Было видно, что девушка умеет хорошо танцевать СЕЙЧАС, а старик умел хорошо танцевать КОГДА-ТО. И вот на короткий миг, в танце у них получилось совместить несовместимое – молодость и старость, и это было не просто красиво, а гармонично. От снимка нельзя было оторвать глаз. Девушка была само очарование и вся полна жизни: от растрепавшихся локонов до волн подола ее простого цветастого платья. И что интересно: старик с его сгорбленной спиной и старческими ногами на ее фоне не казался ни жалким, ни немощным. Я видела мужчину, который до старости сохранил способность просто наслаждаться жизнью и не упускает ни малейшей возможности этого. Не знаю имени фотографа. Несомненно одно: «волшебный» глаз у него есть.

Но даже если снимки - просто любительские картинки без сюжета, сделанные на память, они доставляют своим хозяевам больше удовольствии, чем видеофильм. Они лаконичны и просты «в употреблении». Можно отобрать лишь небольшую часть, чтобы «отчитаться» перед друзьями о приятном отпуске, а не мучить их многочасовым домашним «сериалом», который те смотрят в полглаза, и только нежелание обидеть хозяина или хозяйку заставляет их сдерживать зевоту. Фотографии можно собрать в красивый альбом, а самые удачные превратить в фотообои для личного компьютера. Даже выложить в интернете, чтобы посмотрели и незнакомые люди, а может, и похвалили фотографа-любителя.. Что греха таить.. Искренняя похвала всегда приятна, и не так важно, от кого она.

И еще один немаловажный плюс фотографий, который делает их всегда приятными для просмотра теми, кто их, собственно, и сделал. Очень многие фанаты объектива, делающие снимки на память только «с собой любимым» на фоне разного рода достопримечательностей, всегда готовятся запечатлеться. Женщины всячески прихорашиваются и «делают лицо». Забавно наблюдать со стороны за этим процессом. Кстати, я заметила, что выражений лиц, которые «навешивают» на себя перед объективом девушки и молодые женщины до 30-ти, довольно много: то загадочная улыбка, то туманный взор, то интригующий поворот головы… Что касается женщин бальзаковского и постбальзаковского возраста, то выражение практически всегда одно: «правда, я еще ничего?». Мужчины тоже не отстают от прекрасного пола: позируя, тоже хотят выглядеть поинтересней, и часто принимают разные позы (покорителя Северного полюса, Эвереста, капитана Кука или Миклухо-Маклая) в зависимости от географического или исторического объекта у себя за спиной. Я ни в коем случае не насмехаюсь! Правда! Просто иногда забавно на это смотреть, вот и все. Да и разве можно осуждать человека за исключительно человеческое качество: казаться лучше, чем он есть на самом деле?

И еще о фотографии, как о процессе…

Я уже писала, что для меня делать фотоснимки – это не просто тиражировать достопримечательности. Хочется, чтобы люди, которые на них смотрят, могли, как и я, мысленно очутиться в кадре и эмоционально «проникнуться моментом истины», даже если он давно растворился во времени и остался в прошлом. А мои друзья, которые меня знают очень хорошо, часто догадываются, почему вообще я сделала тот или иной снимок. Это потрясающее ощущение дружеского единения и сопричастности, проявиться которому помогают фотографии, мне очень дорого… Вот, кстати, важнейшая причина, почему фотография для меня выгодно отличается от видеосъемки, и за что я ее так люблю.

Когда снимаешь на видео, особенно любительское, то это, как правило, довольно скучный хронометраж путешествия, замусоренный посторонними звуками, невесть откуда взявшимися прохожими, автомобилями и прочими отвлекающими взгляд и слух ненужными и подчас очень неуместными объектами. Просто кино-каша какая-то, без сюжета и смысла. По Европе перемещаются сотни тысяч туристов с видеокамерами наперевес. Но я готова поспорить, что свои наспех сделанные фильмы они больше одного-двух раз не смотрят, потому что эти фильмы не нравятся им самим. Я знаю людей, которые наснимав невероятное количество часов видеофильма, по приезду домой даже не записывают его на диск. И так до очередного путешествия. То есть до просмотра дело вообще не доходит. А на вопрос: «Зачем же тогда вы снимаете?» мне однажды ответили: «Так как-то неудобно без камеры, что наши знакомые скажут – что нам не по средствам ее купить?». Ответ в моем понимании просто кошмарного содержания! Это же как надо к себе относиться, чтобы даже в таком мелком вопросе ориентироваться на чужое мнение… Впрочем, не хочу никого осуждать. Хочешь жить своим умом – живи, не хочешь – да Бога ради! Один мудрый человек сказал: «Наша жизнь – это то, что мы сами из нее делаем». Согласна полностью. Но, похоже, я слегка отвлеклась от темы. Возвращаюсь к ней снова.

Почему-то многие думают, что стоит купить навороченную видеокамеру, и будет достаточно одного нажатия кнопки, чтобы она производила киношедевры, даже если ее обладатель делал съемку в очередном отпуске где-нибудь в Турции или Египте, ни разу не выбрался за пределы территории отеля, через силу впихивая в себя свой «all inclusive», и перемещался исключительно по маршруту «ресторан – бассейн – кровать». И ему самому часто бывает непонятно, почему видеофильм получился неинтересный и малопривлекательный. Я ни в коем случае сейчас не занимаюсь антирекламой видеотехники. Просто даже брендовый производитель не может встроить в камеру некий универсальный «волшебный» глаз, который всем помогал бы ВИДЕТЬ и делать действительно достойные фильмы. Этот глаз человек получает совсем из других рук, как способность, одаренность или бесспорный и очевидный талант. Или не получает.

Cекрет объектива: существует ли он на самом деле...? -5

Или Париж… Не буду состязаться ни с кем в описании этого города, даже не города, а явления. О нем написано столько, что многие слова стали штампами типа «Увидеть Париж – и умереть». Мне не нравится эта фраза. По-моему, Париж усиливает желание жить и возвращаться к нему. Передо мной он предстал праздничным и беззаботным, насыщенным коктейлем истинно парижских запахов – отличного кофе, дорогих духов и табака. Думаю также, что каждому из нас Париж показывает свое лицо, то, которое мы мечтали увидеть. Он мастер очаровывать, приносить разочарования не в его стиле. Но сейчас не об этом. Помню один из вечеров, когда я бродила вокруг Эйфелевой башни, которая наверняка может войти в первую пятерку самых запечатлеваемых на фотоснимках объектов. Но я хотела получить «свою» Эйфелеву башню и долго выбирала ракурс съемки. И когда я его выбрала, то поняла, что должна лечь на спину прямо на газон, чтобы башня была видна снизу – широкое основание и сверкающий вечерний «ажур» металлических конструкций, уходящий в ночное небо. Снимок получился хороший, какой мне и хотелось получить. Но когда я смотрю на него спустя время, то вижу не только красивое изображение. Нет. Я сразу вспоминаю свои ощущения, которые тогда у меня возникли. Помню упругую свежесть газона, помню, что рядом было много людей, которые отдыхали, пили вино, смеялись, помню, как меня поразила наивная смелость моего поступка – вот так запросто улечься на газон, не думая, какое впечатление ты производишь на окружающих. Но мне действительно было совершенно все равно, что обо мне подумают, тем более что и до меня никому не было никакого дела. Я была среди людей и в то же время одна – один на один с этим городом… Наверное, это смешно звучит, но в своем родном городе и никогда бы такого не сделала даже при наличии газонов. Почему? Ответ на этот вопрос у меня есть, но это отдельная тема, которую я обязательно продолжу.

Но если место, куда приезжаешь, не нравится, причем, иногда даже трудно этому найти причину, то даже мастерски сделанные фотографии не заставят мысленно туда вернуться, потому что возвращаться не хочется и пересматривать снимки тоже.

Cекрет объектива: существует ли он на самом деле...? - 4

И еще про фото «на память»… В одну из своих поездок в Лондон, который я безмерно люблю и которым, наверное, никогда не смогу насытиться, мы с подругой жили в старинной гостинице в Южном Кенсингтоне, на окраине Кенсингтонского парка. На одной из улочек, по которой мы ежедневно возвращались домой, было крошечная кондитерская. Там пекли вафли, поливая их по желанию посетителей вареньем, сладкими соусами и еще Бог знает чем.. Запах стоял совершенно изумительный и пройти мимо, не купив кусочек, просто не было никакой возможности. Я много раз потом видела уличную выпечку вафель в других городах и странах, и запах был такой же восхитительный, но каждый раз, внезапно ощущая его, будь то в Брюсселе, Карловых Варах или Страсбурге, я мысленно сразу оказываюсь именно в Лондоне. И внутренним взглядом вижу не только безымянное крошечное кафе, а все то, что открыл мне этот город. И для воспоминаний фотографии «на память» мне совершенно не нужны, хотя их сделано немало, и все они помогают буквально поминутно воспроизвести все путешествие целиком.

Cекрет объектива: существует ли он на самом деле...? -3

Для меня, когда я намереваюсь фотографировать, самая большая удача – это когда вдруг ты видишь не просто красивое историческое здание, очаровательный уголок парка или уютный дворик, а сюжет. Сейчас объясню, о чем я…

В Кракове, в Вавельском замке я оказалась рано утром. Это было свежее туманное летнее утро. Туман стелился по земле, не было ни дуновения ветерка, и стояла просто какая-то ватная тишина. Человек боле романтического склада наверняка нашел бы для такого утра и такого места, как Вавель, другие слова, возможно, употребил какие-то мистические сравнения, не знаю. Я ничего подобного не ощущала, просто решила побродить по замку и сделать несколько снимков. И вдруг передо мной показался длинный арочный проход, по которому впереди шли двое. Мужчина и женщина, наверняка муж и жена - пожилые люди, уже по-старчески хрупкие. Они шли медленно, бережно поддерживая друг друга. Я не видела их лиц, не слышала, о чем они разговаривали, хотя на мгновение мужчина повернул голову, к своей спутнице, и я заметила на его лице выражение трогательной заботы. Возможно, они совершали свою ежедневную прогулку, а может, случайно забрели в этот тихий безлюдный уголок.. Не знаю. Может, и разговор у них был обыденным: они могли обсуждать, что у них будет сегодня на обед, говорить о детях, которые уже давно не заходили или сетовать, что сосед сверху слишком громко включает музыку по вечерам… Я могу лишь догадываться, о чем говорили эти двое. И вовсе не в этом дело. Главное я поняла и почувствовала мгновенно: эти двое очень близки, близки уже очень давно, многое пережили и знают, что такое любовь и безграничное доверие.. Возможно, кто-то скажет, что я все себе придумала про этих людей, что мне просто хотелось, чтобы так было… Но нет, я уверена, что не ошиблась. И что я увидела при этом: темный арочный проход, в нем два старых человека, а впереди сквозь стелющийся туман пробивается неуверенный утренний свет. Вот это был сюжет, который можно додумывать, как угодно! «Картинка» совместилась с моими ощущениями и стала их обрамлением. Не сомневаюсь, что это была бы одна из лучших моих фотографий. Но мне не повезло – не хватило минуты. Я упустила мгновение, потрясенная этой сценой. И еще не успела расчехлить фотоаппарат, как меня обогнала группа шумных туристов, очарование развеялось, и впереди оказалась просто арка с двумя прохожими. Жаль, но что поделать? Фотографу, особенно начинающему, зевать нельзя. Я свой шанс прозевала. Но сцену эту и свои пережитые в связи с ней чувства я не забуду никогда.

Cекрет объектива: существует ли он на самом деле...? - 2

Когда я купила свой первый фотоаппарат, я даже не представляла, к каким последствиям в моем восприятия мира это.. Как-то неудобно было не иметь фотоаппарата… Помниться, просто хотелось делать фотографии «на память» типа «я на коне», «я на слоне», «я и памятник N» и т.д. Поначалу я так и делала. Теперь это давнее желание вызывает улыбку. Если улица, город, страна, где оказываешься, «проникает» в душу, где чувствуешь себя легко и комфортно, где тебе интересно все сразу: история, традиции, люди, культура, все запомнится и без фотографий, потому что мгновенно пропитываешься окружающей атмосферой целиком. Задействованы все чувства, а не только зрение. Не зря говорят, что единственное, что человек всегда может носить при себе – это свои воспоминания..

Cекрет объектива: существует ли он на самом деле...?

Однажды моя подруга, она же бессменный компаньон в моих путешествиях по Европе, спросила с удивлением и легкой досадой: «Почему у тебя фотографии получаются лучше? Мы ведь снимаем одно и то же». Я сначала не придала этому значения, даже как-то неудачно пошутила, смутившись от неожиданной похвалы, но потом, просматривая наши снимки, невольно стала сравнивать. Не могу сказать с определенностью, чем мои лучше. Возможно, смотря через объектив на что-то, просящееся быть запечатленным, я стараюсь, чтобы в кадр не попало то, что я считаю лишним… Но что будет лишним в том или ином кадре? Как это определить? Что сделает его не просто красивой картинкой, а остановленным мгновением жизни? Это такая обширная тема… Но надо же с чего-то начать.